Иван Грозный. Сергей Эдуардович Цветков

наряду с писаниями Святых Отцов апокрифические и еретические сочинения, некогда попавшие на Русь с Востока и Запада). Иван, без сомнения, хорошо знал все исторические основания, по которым московская держава считалась преемницей Византии, и они глубоко запали ему в душу. В богоданном самодержце из летописного рассказа, который должен унаследовать дар Мономаха, он узнавал самого себя. В этом мнении его могло укрепить чтение тех же самых летописей, где говорилось о множестве предзнаменований, отметивших его рождение. Он мог прочитать о себе, что еще «когда отроча во чреве матери растяше, то печаль от сердца человеком отступаніе», а когда «отроча» во чреве шевельнулось, в сердца русского воинства, воевавшего тогда казанцев, вселилось небывалое мужество; что один юродивый, по имени Дементий, на вопрос беременной Елены, кого она родит, отвечал: «Родится сын Тит, то есть широкий ум»; наконец, что 25 августа 1530 года по всей русской земле внезапно прокатился страшный гром, блеснула молния и земля поколебалась! После узнали, что в этот час родился государь Иван Васильевич… Ни одному княжескому рождению летописцы не придавали такого значения. Было от чего закружиться голове!..

      И вот, постепенно, из чтения самых разнообразных источников, у Ивана возникло и окрепло сознание своего высокого избранничества. Он первый из московских государей почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Это политическое откровение о себе самом он испытал где-то между пятнадцатым и шестнадцатым годами своей жизни… С той поры он поклонился самому себе, не созиждил святыню в себе, а признал себя святыней и, сделав из себя земного бога, сам же и застыл перед собой в экстазе самообожания. Третье искушение – искушение земным царством – оказалось для него роковым. Земной прах возомнил себя Богом в своих владениях.

      ***

      13 декабря 1546 года Иван позвал к себе митрополита Макария и объявил, что хочет жениться. На следующий день митрополит отслужил молебен в Успенском соборе, после чего пригласил духовенство и всех бояр, даже и опальных, к великому князю, который держал перед ними такую речь:

      – Милостью Бога и Пречистой Его Матери, молитвами и милостью великих чудотворцев Петра, Алексея, Ионы и Сергия положил я на них упование, а у тебя, отца своего, митрополита, благословяся, помыслил жениться. Сперва думал я жениться в иностранных государствах, у какого-нибудь короля или царя, но потом я эту мысль отложил, – не хочу жениться в чужих государствах, потому что я после отца своего и матери своей остался мал: если я приведу себе жену из чужой земли и в нравах мы не сойдемся, то между нами дурное житье будет. Поэтому я хочу жениться в своем государстве, у кого Бог благословит.

      Такая предусмотрительность умилила бояр до слез. Вот, говорили они, царь так молод, а уж так много подумал, ни с кем не посоветовавшись, от всех утаившись, и такие разумные речи перед мужами ведет. А молодой государь продолжал удивлять мудрых мужей.

      – По