На корабле полдень. Александр Зорич

остальные погрузились на «Кайман», и амфибия, вспенив мелководье водометами, взяла курс на остров Вторник – ближайший к Среде. Что, впрочем, и неудивительно, ведь архипелаг Буровского представлял собой изогнутую подковой цепочку из семи островов, поименованных от Понедельника до Воскресенья последовательно, а стало быть, ближе всех к Среде и лежали Вторник с Четвергом.

      Четверг отстоял от Среды чуть дальше Вторника. Он был почти полностью лишен растительного покрова, так что его невысокие каменистые гряды населяли почти исключительно пернатые. Местные птицы, хотя и происходили вовсе не от рептилий – как на Земле, – а от рыб, и тем являли занятный казус эволюции, по мнению Афины, внимания не заслуживали. По крайней мере в первые сутки.

      А вот Вторник был предельно привлекателен. Там, по многочисленным свидетельствам биологов прошлого века, вероятность повстречаться с самыми чудесными представителями надкласса квазинасекомых была максимальной.

      – Так кого ловить сейчас будем? – спросил державный интеллектуал Розалинов, уперев в Афину двустволку своих тюленьих глаз.

      – Палочника Штока, – сказала Афина.

      – Кого-кого? – не расслышал Розалинов, водометы «Каймана» заливались вовсю.

      – Палочника. Штока. Ш-т-о-к-а.

      – Не слышу! – Розалинов пальцем указал на свое правое ухо.

      «Не слышишь, так зачем спрашиваешь? Ведь ясно же, слышимость – ноль!» – пожала плечами Афина и промолчала, изобразив подобие извиняющейся улыбки.

      Наконец амфибия, скрежеща розоватой галькой пляжа, тяжело выкарабкалась на дикий берег.

      – Останавливайте, дальше пойдем пешком! Иначе всех палочников Штока распугаем! – скомандовала Афина.

      – Всех кого? – скривился старший сержант Липин.

      Афина обреченно вздохнула.

      – Имейте терпение, товарищи! Сейчас дойдем до Зеркала Царевны, и тогда я вкратце остановлюсь на нашей задаче.

      Саперы ответили негромким ворчанием.

      Слов Афина не разобрала, лишь общую эмоциональную атмосферу. Которая была, прямо скажем, подавленной.

      Зеркалом Царевны звалось озеро, расположенное в центре плоскогорья, которое занимало южную часть Вторника.

      Такое название водоему дал знаменитый биолог и путешественник Франциск Шток. Ему посчастливилось первым исследовать и описать местную не столь богатую, сколь безмерно оригинальную фауну и умереть от инсульта в объятиях медузы-прыгуна.

      К слову, под портретом Штока Афина просидела все старшие классы средней школы. Он, благообразный и длинноусый, с носом, похожим на батат, и кротким нравом своего тезки, мечтателя Франциска Ассизского, как будто благословлял ее поступление на биологический факультет Московского университета.

      На зеркало – царское ли, обычное – озеро и впрямь смахивало.

      Всему виной были соли серебра, кристаллы которых покрывали гладкие сланцы на дне озера. С некоторых ракурсов озеро блестело, как амальгама. А в ином освещении казалось отлитым