История философской мысли Беларуси. Г. И. Малыхина

и униатство – использовали в проповедях и богослужебной практике близкий народу язык), в режиме неблагоприятствования со стороны Короны и костела Речи Посполитой она оказалась неспособной к внутренней трансформации. Ортодоксально-догматическая тенденция взяла верх над либерально-национальной. От окончательного краха белорусское православие спас раздел Польши и директивное восстановление ее в правах указом Николая I. Впрочем, это была уже другая церковь – идеологический институт российского самодержавия, ориентированный властью на проведение в жизнь интересов империи.

      Рассмотрим проблему развития языка в процессах становления национального самосознания в более широком контексте. «Ядром» духовной синергии традиционных обществ являлись сакральные интуиции пророков, оформившиеся с течением времени в тексты священных книг (Веды, Библия, Коран, Трипитака, Авеста и др.). Эксклюзивный статус при этом приобрели их языки (санскрит, латинский, арабский, пали, фарси).

      С распространением религий «вширь» языки Писаний десакрализируются. Уяснение нетождественности формы и содержания религиозного сознания в Европе происходит во времена Реформации. Следствием этого стала легитимизация национальных языков и превращение их в субстанциональный фактор развития этнических культур, в том числе литературы, философии, науки, теологии и т. д. В восточно-христианской традиции это произошло значительно раньше, когда Кирилл и Мефодий изобрели славянский алфавит и перевели Библию на староболгарский язык. Однако последствия в данном случае были иными. В Киевской Руси, крещеной по греческому образцу, этот язык канонизируется, объявляется ортодоксальным и становится языком богослужений и церковной грамоты, существуя параллельно с живыми наречиями народов. Подобного рода размежевание сохраняется и во времена ВКЛ. Попытку устранить это противоречие в духе своего времени предпринял Ф. Скорина. Однако, как отмечалось выше, она не нашла поддержки ни у иерархов белорусской церкви, ни у светских властей. В итоге живой, разговорный, развивающийся на фольклорной и практико-житейской основе народный язык оказался неподкрепленным авторитетом Священного Писания, а потому и вынесенным «за скобки» развития высоких форм культуры и государственной политики. Таким образом, становление белорусского этноса, его самосознания происходило в противоречивых условиях. Институциональные и спонтанные факторы социальной синергии средневекового белорусского общества совпадали нечасто, поэтому резонансные эффекты синергизма (в виде, например, взлета национальной культуры и архитектуры в эпоху Ренессанса) можно наблюдать лишь в кратковременные периоды отечественной истории. Начиная со Скорины, идея служения «общему добру» приобрела национально-патриотическую и демократическую конкретизацию. В это время «фарміруецца беларускі менталітэт – спецыфічны спосаб светаўспрымання і светаадчування, які вызначыў нацыянальны характар і своеасаблівасць