Любовь по расчету. Марианна Красовская

не хуже, чем актрисы музыкального театра Большеграда. Жаль только, что братцу моя пантомима совершенно не портила настроения. Он у меня всегда был толстокожим. Может, поэтому и добился каких-то высот.

      Когда утром второго дня явился Пиляев, как и обещал, я несказанно обрадовалась. Все лучше, чем с этим упрямым ослом бок о бок завтракать, обедать и ужинать. С доктором хоть поговорить можно!

      – Ольга, вы девушка честная, – объявил Пиляев после осмотра брата. – Казимиру я не доверяю вот ни на сколько, а вы мне врать не будете.

      – Это смотря в чем, – хмыкнула я. – Сколько мне лет, все равно не скажу.

      – Так я вас давно знаю и прекрасно помню, что уже двадцать, – усмехнулся Марк. Его некрасивое узкое лицо от этой кривой улыбки становилось демонически привлекательным. – Но речь не об этом.

      – Ах, как грубо вы напоминаете девушке про возраст, – пожурила его я.

      – Сейчас вы не девушка, а сестра пациента, – расстроил меня он. – Расскажите, ездил он на завод?

      – Нет.

      – Стало быть, что-то тяжелое поднимал? Бегал? Верхом ездил?

      – Честное слово, только газеты читал и в парке гулял, – покачала головой я. – Хотя погодите, Маруш приезжал, его помощник, с какими-то письмами.

      – Не письмами, а эскизами! – не выдержав, подал голос с дивана Казимир, о котором я уже совершенно забыла. – Эскизы были хороши, они меня не тревожат ничуть.

      – А что тревожит? – вкрадчиво мурлыкнул доктор. – Друг мой любезный, я же просил хоть неделю ни о чем не волноваться!

      Казимир бросил на меня мрачный взгляд, но промолчал. Мы с ним, конечно, друг друга поняли. Доктор, впрочем, тоже не был дураком. Догадался, что между нами что-то произошло. Но поскольку он дураком не был, вопросы задавать не стал.

      – Я вынужден прописать вам постельный режим, Казимир Федотович, – строго заявил он. – И никаких посетителей, даже помощников. Особенно, я бы сказал, помощников.

      – Да я сдохну в этой постели! – возмущенно взвыл брат. – Помилуйте!

      – Два дня. Потом будем смотреть. Книги, пожалуй, читать можно. Газеты сжечь. Слышите, Ольга?

      – Доселе проблем со слухом не имела.

      – Вот и славно. Пойдемте в спальню, Казимир Федотович. Я вам немного помогу.

      – А и пойдем, Марк. Я как раз с тобой хотел поговорить наедине.

      Они удалились, а я осталась сидеть в гостиной. Интересно, о чем они там без меня секретничают? Подслушать, что ли? Нет. Казимир такого не прощает.

      – Прося, газеты доктор велел сжечь! – крикнула я в сторону кухни.

      – Да я поняла уж, Ольга Федотовна! Всенепременно сожгу. А лучше в нужник отнесу, пущай напоследок пользу принесут.

      Практично, однако. Неплохая у нас прислуга, экономная.

      На самом деле при таком большом доме стоило держать слуг побольше, но нам было достаточно кухарки, горничной и плотника-конюха. Когда нужно было – для весенней уборки или перед большим приемом – нанимали девушек из деревни. А так справлялись сами. Прося с Устиной в четыре