Киберлорд. Антон Медведев

наю. Меня нет, я не чувствую себя. Все, что я ощущаю, это боль. Как может болеть то, чего нет? Признаюсь, одно время этот вопрос меня очень волновал. Мне казалось, что от ответа на него зависит мое будущее. Мне больно – значит, я существую? Но что у меня болит? И кто я?

      Я действительно был другим. Было что-то еще, но что именно, я вспомнить не могу. Не всегда было так темно. И если я знаю, что сейчас темно, значит, когда-то я знал свет.

      Тем не менее, порой в моем маленьком темном мире что-то происходит. Я чувствую движение. Чувствую странное покачивание. Может ли покачиваться вселенная? Не знаю. Но моя покачивается. Иногда после этого приходит боль – слабая, почти незаметная. Удивительно, но слабая боль заставляет отступить сильную – ту, что грызет меня уже целую вечность. Все растворяется и исчезает. Это и есть настоящее счастье – когда тебя нет, когда ты ничего не чувствуешь. Но потом туман забвения рассеивается, и я снова вижу ее, клыкастую и ухмыляющуюся. И снова она начинает терзать меня, снова я в ужасе пытаюсь удрать от нее, и все никак не могу убежать…

      Не знаю, сколько так продолжалось – мне кажется, целую вечность. Но однажды я услышал звук. Настоящее событие для моей безмолвной вселенной – я и не знал, что обладаю способностью слышать. Тихий смех. Слабый, на грани воображения. Услышав эти странные звуки, я сразу вспомнил, что это такое. Смех, смеяться. Смешно. Улыбка Джоконды. Кто это – Джоконда? Женщина.

      Удивительно, непостижимо – ко мне разом вернулся целый пласт воспоминаний. Словно что-то открылось. Я вспомнил смех – другой, не этот. Нежный, чарующий. Вспомнил ее улыбку. Кто – она? Не знаю. Не могу пока вспомнить. Но она была – до всего этого. Я помню ее. Помню ее смех, глаза. Прикосновения. Нежные теплые губы…

      Это напоминает разматывание клубка – ко мне приходят все новые и новые воспоминания. Я уже знаю, что не всегда был в этом маленьком черном мире. До него был другой мир – большой, настоящий. И там была она. Я не помню ее имени – пока не помню. Но я обязательно его отыщу. У меня получится. Если бы не эта боль, все было бы намного проще…

      Снова что-то вторгается в мою вселенную, я чувствую уже знакомую слабую боль. Я рад ей – знаю, что она унесет меня в небытие. И она уносит, я с радостью отдаюсь поглощающему меня туману забвения…

      Мне кажется, или боль уже не такая сильная? Невероятно, немыслимо – и все-таки это так. Я вернулся, с привычным ужасом ожидая ее нападения. И она напала. Но не разорвала в клочья, как обычно, не раздробила меня своими мощными зубами. Всего лишь укусила – сильно, злобно. Но не так, как раньше.

      Укусила. Кусать. Собака. Ко мне, Бим! Зубастик ты мой. Сколько раз говорил тебе, дурачку, не грызи кресло!

      Откуда это? Тоже осколки той, другой жизни? Да, у меня была собака. Большая, красивая. С умным добрым взглядом. Но кто я? И что со мной?..

      Звуки. Какое-то шевеление. Здесь, совсем рядом.

      – Добрый вечер, профессор. Ну и как он?

      Голос принадлежит мужчине. Низкий, тяжелый. Начальственный.

      – Здравствуйте, генерал… Безнадежен, – откликается собеседник. Голос тоже мужской, торопливый. Слегка дрожащий и очень неприятный. – Держим его, чтобы проверить качество вживления имплантанта. Еще пару недель, затем проведем вскрытие. К сожалению, автофокусировка электродов пока себя не оправдывает. На данном этапе проще делать это механическим путем. Но будущее, я уверен, именно за автофокусировкой.

      – Может быть. Жаль его, симпатичный был парнишка. Ладно, доложите мне потом о результатах вскрытия.

      – Разумеется, Виктор Аркадьевич. Уверяю вас, следующая модель будет гораздо более надежной…

      Звуки удаляющихся шагов, голоса затихают. Снова наступает тишина. Но теперь я уже знаю: звуки, которые я слышал, не иллюзия. Я действительно слышал. Парнишка, парень. Они говорили обо мне?

      А боль все слабеет – медленно, но неуклонно. То ли она выдыхается, то ли я становлюсь сильнее. Я – парнишка. Парень, мужчина. А та, чей смех я помню – женщина. Мы были вместе, но потом что-то случилось. Но что? Где я?

      Электроды, фокусировка. Вскрытие. Что они собираются вскрывать? Или… кого?

      Новый взрыв памяти. Вскрытие, патологоанатом. Смерть. Они говорили обо мне. Вскрытие – это смерть. Но я не хочу умирать. Или хочу? Я хотел, но боль почти ушла. Она уже так слаба, что я ее почти не замечаю. Никогда мне еще не было так хорошо. Или было? Нужно сказать им, что я жив. Жив!!!

      – Видите, Виктор Аркадьевич? Он снова шевельнул пальцем! – слышится совсем рядом все тот же дрожащий мужской голос. Я уже знаю, что человека, чей голос я слышу, зовут Кунц, он профессор.

      – Вижу. Это еще ничего не значит. К тому же имплантант по-прежнему не функционирует.

      – Верно, – с готовностью соглашается профессор. Но чтобы точно отцентровать электроды, необходимо ясное сознание. Человек в беспамятстве на это неспособен.

      – Что показывает энцефалограмма?

      – Глубокий сон.

      Неправда! – хочется закричать мне. Я не сплю!

      – Вы видели?! – В голосе профессора слышится удивление и