Начертательная магия. Дилогия. Светлана Шавлюк

себя, серьезно ранили, потому что неправильно пользовались заклинаниями, а уж те, кто лез без подготовки в начерталку, вообще огребали приключений на всю жизнь вперед. То перенесут себя в неизвестном направлении, то духа вызовут, да так, что потом сами не знают, что делать. В общем, историй много по академии гуляет, а руководством академии было решено во избежание проблем выдавать учебники только под роспись. Кстати, если дашь кому-нибудь свой учебник, то накажут. Сильно накажут.

      – Как у вас тут все строго, – покачала я головой. – Слушай, Дом, вот вы говорили, что при переводе с одного факультета на другой переводят на второй курс. А что, из академии не отчисляют совсем?

      – Отчисляют, почему не отчисляют, – пожал он плечами, – либо в тюрьму, либо в военную академию на двенадцать лет обучения.

      – Как на двенадцать? Это что еще за академия?

      – Военная. Многие, чтобы получить офицерский чин, после академии идут туда, только сразу на десятый курс. И спустя три года выпускаются, как военные с дипломом одного из факультетов. Считай, элита общества. А те, кто не смог учиться в академии или по-крупному нарушил правила, принудительно переводятся в военную академию.

      – У вас тут не церемонятся, – что-то все это обучение уже не выглядело столь привлекательно, как раньше, когда про волшебные академии я только читала. Вот только выбора у меня не оказалось.

      Оказалось, что существовал еще и целительский факультет, но находился он в соседнем городе, и поступали туда только те, кто обучался в специальной школе при факультете.

      Нам показали столовую, которая сейчас пустовала, еще один зал для физической подготовки, только уже под крышей. А потом Доминик великодушно отпустил нас с Натой за покупками в город, и я впервые на себе ощутила то, о чем рассказал Доминик, – неприязнь студентов с другого факультета.

      Небо затянула серая пелена. Легкий ветерок подгонял нас в спину и приносил с собой такую необходимую прохладу. Духота стояла невыносимая, особенно здесь, в центре города, где, словно в огромном муравейнике, сновал народ. Мы с Наткой шагали прямиком к самому большому зданию – местному торговому центру.

      – Главное, чтобы под дождь не попали, – запрокинув голову к небу, сказала Ната, – иначе промокнем до нитки. Дожди у нас, если начинаются, то с грозами, молниями и на несколько дней.

      – Ну, судя по погоде, именно гроза сегодня и будет. Душно же, кошмар. Я вот дождь не люблю, серо, мокро, к тому же в такую погоду я похожа на пуделя. А вот грозу люблю. И молнии. Красиво. Мне нравится, как светящиеся трещины разрывают небо. И гром люблю. Вот, когда природа показывает, кто же все-таки главный на земле. И запах. Запах озона, свежести после грозы, мокрого асфальта, умытой травы и листьев. Наверное, больше грозы я люблю только огромные хлопья снега зимой в безветренную погоду. Когда оранжевый свет фонарей отражается в сером темном небе, и крупные хлопья медленно, покачиваясь в воздухе, опускаются на землю ровным покрывалом. Укутывают деревья, скрывают все следы.