Честь превыше смерти. Исторические рассказы. Валерий Чудов

преодолел – герой!

      Он наклонился, взял в руки крест:

      – Вижу две отметины от пуль на нем. Память тебе на всю жизнь.

      Выпрямившись, Суворов вдруг торжественно объявил:

      – Правом главнокомандующего поручаю тебе, отец Трофим, провести благодарственный молебен в новой церкви Святого Спиридония в честь нашей победы! Почет сей предоставлен тебе за усердие в бою. Чтобы все знали о твоем подвиге.

      – Благодарю за доверие, Александр Васильевич, – оправдывался священник, – да как же я с такой ногой…

      – Ничего, справишься. Костыль тебе изготовят, обопрешься на него. Готовься, братец, а у меня дел невпроворот.

      И Суворов стремительно вышел из лазарета.

      Утро тринадцатого декабря выдалось хмурым. Небо по-прежнему не прояснялось. Дул холодный, порывистый ветер. Несмотря на погоду, настроение у людей, собравшихся на площади перед бывшей турецкой мечетью, было приподнятое. Они пришли на благодарственный молебен по случаю взятия крепости. Мечеть срочно переосвятили в православную церковь Святого Спиридония, так как Измаил был взят в день памяти этого святого. Бывшая мечеть располагалась на самом берегу реки Дунай и являла собой прочное приземистое, без излишеств здание с куполом. По размерам оно было небольшим и вмещало не более полсотни человек. Потому внутри церкви разместились лишь генералитет с Суворовым и штаб-офицеры. Остальные желающие заполнили площадь и примыкавшие к ней улочки.

      Отец Трофим, бледный, но с торжественным лицом, опираясь на костыль, провел молебен по всем канонам православной церкви. Его сильный, певучий баритон заполнил помещение и вырвался наружу через раскрытые двери. Все слушали его, обнажив головы.

      А потом победно грохотали пушки, отбитые у врага.

      Несколькими днями позже, диктуя писцу наградные листы, Суворов запнулся, когда речь пошла об отце Трофиме:

      – Какую награду я могу просить для него? Воинские награды священникам не положены, да и светские тоже… Знаешь что, опиши-ка ты его подвиг, а уж Григорий Александрович сам решит, что просить для попа у матушки-императрицы.

      Князь Потемкин-Таврический удивлялся, читая о полковом священнике:

      – Экий героический поп! Отметить надо непременно. Каков пример христианскому воинству! Только вот что просить для него? Подобных случаев не бывало…

      Подумав немного, он сказал секретарю:

      – Представим подвиг как есть и попросим для него Креста на шею, а уж Ее Величество сама решит, что добавить. Пиши: Полоцкого пехотного полка священник Трофим Куцинский во время штурма Измаильского, ободряя солдат к храброму с неприятелем бою, предшествовал им в самом жесточайшем сражении. Крест Господен, который он, яко знамение победы для воинов, носил в руках, пробит был двумя пулями. Уважая таковую его неустрашимость и усердие, осмеливаюсь просить о пожаловании ему креста на шею.

      Екатерина Вторая всегда серьезно и внимательно относилась к наградным листам. Услышав о деяниях отца Трофима, она заметила начальнику канцелярии:

      – Случай особый