Ткань времени. Михаил Халецкий

настояла на собрании. Делакруа медленно выдохнула.

      Рядом, лейтенант Диего Рао сидел, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на груди. Его взгляд метался между Холт и остальными, порой задерживаясь на докторе Ниа Рассел, которая, казалось, была напряжённее обычного. На лбу у Рао проступали капельки пота, хоть в помещении и было прохладно.

      Ян Ли-вэй расположилась напротив, закидывая ноги аккуратно, руки лежали на коленях. С виду она казалась собранной, но Делакруа замечала, как Ли-вэй иногда сжимает пальцы, будто борясь с воспоминаниями. Свет улавливал блеск её тёмных волос и едва различимые узоры звёздной карты на шевроне.

      Доктор Ниа Рассел сидела у самой двери, нервно обматывая шнур наушников вокруг пальцев. Она избегала прямого взгляда с Холт, время от времени покосившись на лежавшие перед ней планшеты.

      В уголке комнаты, чуть в стороне, стояла доктор Эстер Кейн со своим неизменным кожаным блокнотом, уже раскрытым на новой странице. Её лицо оставалось бесстрастным, но взгляд выхватывал любые детали языка тела и интонаций. «Это не только проблема безопасности, но и серьёзный психологический кризис», – подумала она.

      Холт сделала шаг вперёд и упёрла ладони в стол с подчеркнутой размеренностью:

      – Хорошо. Чтобы не было хаоса, каждый из вас расскажет, что происходило в последние недели полёта, особенно в финальной фазе торможения, когда предположительно находился наш “заяц” – Каспар Новак. Потом мы всё сопоставим.

      Делакруа кивнула:

      – Поняла. – Она обвела экипаж взглядом. – У каждого из нас свой ракурс событий, давайте поможем Холт восстановить полную картину.

      Холт скользнула пальцем по планшету, выводя на экран бортовые журналы Солстиса. Блики побежали по её очкам.

      – Лейтенант Рао, – обратилась она, отмечая строку в логах, – вы были основным пилотом при торможении. Начнём с вас. Расскажите о последних днях полёта – любые неполадки, механические или иные?

      Рао наклонился вперёд, опёршись локтями о стол. Губы дрогнули в чем-то вроде улыбки, явно нервной:

      – Хорошо. Но сразу скажу: о подобной ситуации с “зайцами” читал лишь в дешёвых книжках про морских контрабандистов. Не думал, что окажусь в такой истории лично.

      Его попытка пошутить повисла в тишине. Он всё же продолжил, уже более серьёзным тоном:

      – Последние недели были постоянными корректировками курса. Почти световой рывок нарушил осевое выравнивание двигателей, и нам пришлось изрядно повозиться, чтобы не проскочить Землю мимо. Всё время я не замечал никаких признаков “левого” пассажира. Честно говоря, мы же дышали одним и тем же воздухом в ограниченном объёме. Если бы кто-то шатался по коридорам, мы бы это почувствовали.

      – Но Новак обнаружился, – тихо заметила Холт. – Продолжайте. Может, были странности в технике?

      Рао потёр затылок:

      – С самого начала финального этапа торможения фиксировались кое-какие глюки сенсоров. Например, пару раз система прочности корпуса показывала