Мои полумистические истории. Ирина Несмелова

пролегает через крутой спуск, мимо гаражей. Это именно дорога, а не тротуар: иногда по ней ездят машины, и, конечно, укатывают её ещё больше.

      Вниз я худо-бедно спустилась. С облегчением выдохнула, думая, что самое страшное позади и подниматься будет легче. И ошиблась.

      В гору пошла, как Лиза Бричкина в болото: не подготовившись морально и толкая коляску перед собой.

      И только пройдя уже порядочное расстояние, поняла: надо было наоборот – не толкать, а тащить за собой. В случае чего не так страшно и съехать, держась за коляску. И самое главное, можно рулить. Я же попала в патовую ситуацию: ноги скользят, сверху давит коляска, в коляске 6-месячный ребенок, и нет возможности развернуться – и так еле держусь.

      Я не имела права упасть. Страшно даже представить, что было бы с коляской. Я же не могла её отпустить. А с ребёнком?

      Не зная, что делать, прикинула, не скатиться ли тихонько задним ходом? Но оглянувшись, отказалась от этой идеи: слишком высоко забралась. Шансы, что справлюсь с управлением, равны нулю. В школе, на зимних уроках физкультуры, лыжные спуски всегда были моим проклятьем. Я неизменно падала, даже на невысоких пригорках.

      Выход оставался только один – продолжать идти вверх, что я и делала. Иду ведь. Значит, шанс есть. И нечего паниковать.

      * * *

      Но этот момент всё же настал: мои ноги поехали вниз. Отчаянные попытки закрепиться на ледяной поверхности не возымели успеха. Я обреченно скользила по склону горы задом наперёд; коляска с ребёнком давила сверху, как неуправляемый автомобиль. Остановить её не было никакой возможности. Кроме того, я не видела, куда еду.

      Мимо шли люди – вверх и вниз. Я сверлила их умоляющим взглядом, боясь вымолвить слово, чтобы не усугубить ситуацию.

      Но никто не обращал на нас никакого внимания. Все смотрели только себе под ноги.

      Меня охватил ледяной ужас. Я вцепилась в ручку коляски, думая, что ни за что не выпущу её из рук. Пусть лучше она упадет тут, рядом со мной, чем вместе с дочкой понесется вниз и куда-нибудь врежется. Лишь бы падая, самой не полететь кувырком.

      * * *

      Я ехала вниз медленно и неотвратимо.

      Так же, как когда-то на крыше. Только в этот раз было намного страшнее, ведь я была не одна. Со мной была маленькая дочь, едва начавшая жить. Это сводило меня с ума. Мы ещё и ускорялись с каждой секундой.

      И точно также, как в детстве, я внезапно остановилась. Без причины. Разом. Будто кто-то невидимый подставил мне под пятки невидимую руку: первым делом я оценила ситуацию, осмотрев дорогу под ногами, – кругом одинаковый лёд.

      Но я почему-то стою. И не знаю, что делать дальше.

      * * *

      Кажется, я простояла так целую вечность, еле сдерживая слёзы и не в силах сделать шаг вперёд. Но и не скатываясь назад, будто мои подошвы примагнитились к горе.

      И что теперь? Может, опуститься на колени и попробовать отползти к обочине? А коляска? Вряд ли я смогу удержать её из такого положения.

      “Надо развернуться”, – сказал внутренний голос.

      Да, надо бы…

      Но как? Как я могу развернуться? Ручка коляски