Человек в футляре. Антон Чехов

Только руками разведешь…

      Старик Нянин, от природы мнительный, трусливый и забитый, перестает есть и еще больше бледнеет. Гриша тоже перестает есть. Отец и сын – оба трусы, малодушны и мистичны; душу обоих наполняет какой-то неопределенный, беспредметный страх, беспорядочно витающий в пространстве и во времени: что-то будет!!. Но что именно будет, где и когда, не знают ни отец, ни сын. Старик обыкновенно предается страху безмолвствуя, Гриша же не может без того, чтоб не раздражать себя и отца длинными словоизвержениями; он не успокоится, пока не напугает себя вконец.

      – Вот ты увидишь! – продолжает он. – Ахнуть не успеешь, как в Европе пойдет всё шиворот-навыворот. Достанется на орехи! Тебе-то, положим, все равно, тебе хоть трава не расти, а мне – пожалуйте-с на войну! Мне, впрочем, плевать… с нашим удовольствием.

      Попугав себя и отца политикой, Гриша начинает толковать про холеру{10}.

      – Там, брат, не станут разбирать, живой ты или мертвый, а сейчас тебя на телегу и – айда за город! Лежи там с мертвецами! Некогда будет разбирать, болен ты или уже помер!

      – Господи! – кашляет за перегородкой Федор Федорыч. – Мало того, что табаком начадили да сивухой навоняли, так вот хотят еще разговорами добить!

      – Чем же, позвольте вас спросить, не нравятся вам наши разговоры? – спрашивает Гриша, возвышая голос.

      – Не люблю невежества… Уж очень тошно.

      – Тошно, так и не слушайте… Так-то, брат папаша, быть делам! Разведешь руками, да поздно будет. А тут еще в банках воруют, в земствах… Там, слышишь, миллион украли, там сто тысяч, в третьем месте тысячу… каждый день! Того дня нет, чтоб кассир не бегал.

      – Ну, так что ж?

      – Как что ж? Проснешься в одно прекрасное утро, выглянешь в окно, ан ничего нет, все украдено. Взглянешь, а по улице бегут кассиры, кассиры, кассиры…{11} Хватишься одеваться, а у тебя штанов нет – украли! Вот тебе и что ж!

      В конце концов Гриша принимается за процесс Мироновича{12}.

      – И не думай, не мечтай! – говорит он отцу. – Этот процесс во веки веков не кончится. Приговор, брат, решительно ничего не значит. Какой бы ни был приговор, а темна вода во облацех! Положим, Семенова виновата… хорошо, пусть, но куда же девать те улики, что против Мироновича? Ежели, допустим, Миронович виноват, то куда ты сунешь Семенову и Безака? Туман, братец… Всё так бесконечно и туманно, что не удовлетворятся приговором, а без конца будут философствовать… Есть конец света? Есть… А что же за этим концом? Тоже конец… А что же за этим вторым концом? И так далее… Так и в этом процессе… Раз двадцать еще разбирать будут и то ни к чему не придут, а только туману напустят… Семенова сейчас созналась, а завтра она опять откажется – знать не знаю, ведать не ведаю. Опять Карабчевский{13} кружить начнет… Наберет себе десять помощников и начнет с ними кружить, кружить, кружить…

      – То есть как кружить?

      – Да так: послать за гирей водолазов под Тучков мост!{14} Хорошо, а тут сейчас Ашанин{15} бумагу: не нашли гири! Карабчевский рассердится… Как так не нашли? Это

10

…толковать про холеру. – В 1884–1885 гг. в России была эпидемия холеры.

11

Взглянешь, а по улице бегут кассиры, кассиры, кассиры… – Ср. со словами Хлестакова в «Ревизоре» Гоголя: «И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры, курьеры… можете представить себе, тридцать пять тысяч одних курьеров!» (д. 3, явл. 6).

12

…процесс Мироновича. – Далее обсуждается громкое уголовное дело: обвинение владельца ссудной кассы, бывшего подполковника И. И. Мироновича в изнасиловании и убийстве 13-летней Сарры Беккер, дочери приказчика, проживавшей с отцом в помещении кассы. Убийство произошло 28 августа 1883 г. Подозрение пало на Мироновича, который неоднократно приставал к девочке. Однако через месяц в преступлении призналась бывшая сельская учительница Екатерина Семенова. По ее словам, она убила Сарру, чтобы ограбить ссудную кассу, а деньги передала своему любовнику М. Безаку. По словам Безака, убийство совершил Миронович, однако в момент убийства он был застигнут Семеновой и потому дал ей ценные вещи и деньги за молчание. Семенова несколько раз отказывалась от своих признаний. Миронович, Семенова и Безак предстали перед Петербургским окружным судом в конце 1883 г. Миронович был приговорен к семи годам каторги за убийство, Безак – к ссылке в Сибирь за недонесение об убийстве, а Семенова оправдана как находившаяся в невменяемом состоянии. После кассации Мироновича суд возобновился и проходил с 23 сентября по 2 октября 1885 г. (когда и был написан чеховский рассказ). Обвинителем выступал А. М. Бобрищев-Пушкин, Мироновича защищали С. А. Андреевский и Н. П. Карабчевский, в качестве представителя гражданского истца (отца девочки) выступал кн. А. И. Урусов. Адвокаты сумели доказать алиби Мироновича, и он был оправдан решением присяжных.

13

Карабчевский Николай Платонович (1851–1925) – знаменитый адвокат-криминалист.

14

…послать за гирей водолазов под Тучков мост! – Семенова объясняла на суде, что гимнастическую гирю, которой она убила Сарру, она бросила в воду с Тучкова моста.

15

Ашанин. – Судебным следователем на процессе был Ашинов (не Ашанин).