Письма. Том IV (1937). Николай Рерих

ведь оба описанных Вами героя русской жизни навсегда и останутся светочами. Вы правильно подчеркнули все тернии, лежавшие на пути их великого шествия. Читатели должны знать об этих терниях, чтобы на будущее русские люди, да и вообще все люди, научились оберегать живые памятники культуры. Празднуется сейчас юбилей Пушкина. Празднуется торжественно – будем и этому радоваться, но было бы еще радостнее, если бы современники Пушкина уберегли великого поэта и вместо наветов и злоречий охранили его трудный путь от покушений тьмы. Застрелили Пушкина, застрелили Лермонтова, не уберегли Грибоедова, отягчили жизнь Гоголя. Изгоняли Ломоносова и Менделеева, свели с ума Врубеля, клеветали на Куинджи. Что же это такое? Почему же общественное мнение молчало? Неужели нужно целое столетие для того, чтобы над прахом Пушкина прозвучало единогласие? Потому-то так особенно ценно то, что Вы творите, направляя общественную мысль к охранению живых памятников культуры. Люди сперва убивают соловья, а потом начинают изучать его.

      Всегда вспоминаю с радостью наше краткое свидание на пароходе в Шанхае. Буду рад встретиться с Вами. Вижу из посвящения Вашего, что с Вами идет большой друг Ваш – жена Ваша. Скажите и ей мой привет. Вы хотели иметь мой портрет – посылаю его Вам и буду рад иметь и Ваши портреты. Итак, бодро переходите трудные потоки – ведь Армагеддонные годы трудны всем – тем более нужно объединить все культурные силы, ибо служители тьмы весьма организованны. Посылаю Вам «Врата в Будущее» и «Нерушимое» и всегда буду рад Вашим весточкам.

      Искренно и сердечно,

Н.Рерих

      20. Н.К.Рерих – З.Г.Лихтман, Ф.Грант, К.Кэмпбелл и М.Лихтману

      30 января – 1 февраля 1937 г.

      [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

      № 129

      Родные наши Зин[а], Фр[ансис], Амр[ида] и Мор[ис],

      За эту неделю писем от Вас не было, а сегодня уже мы получили газетное сведение о том, что аэроплан, везший из Карачи в Лахор почту, погиб, и с ним почти вся почта. Может быть, вследствие этого несчастья могли пропасть какие-либо и Ваши письма. Много крушений за это время. Можно себе представить, какие напряженные обстоятельства происходят у Вас. Тревожимся за Эми в связи с потопом в Цинциннати. Тревожимся и за Вас, ибо происходящие переговоры, наверное, чрезвычайно тягостны и безобразны. Вообще, чем больше думается о происходящем, тем чудовищнее оно представляется. Посмотрим с точки зрения истории искусств, культуры и общественности. Широко было объявлено по всему миру, что американские граждане почтили меня основанием Музея. На открытие нового помещения пришло, как Вы помните, десять тысяч человек. Среди иностранной прессы и всех друзей искусства прозвучала похвала Америке, так почитающей искусство. Это же впечатление еще более было укреплено, когда в 1929 году торжественной Декларацией Музей был признан постановлением Совета Трести собственностью нации. И этот факт был закреплен как в официальных отчетах, так и в разнообразной прессе. Теперь же оказывается, что по щучьему велению одного лица все бывшее делается