Круг. Джеймс Уэйн

начал играться с ней, показывая разные трюки с муляжным ножом, которым его научил Максим. Он слегка подбросил муляж вверх, при этом сделав вращательное движение кисти в противоположном направлении от лезвия и обхватил его за рукоятку. Артём специально отвлекал Катю, пока его брат общается с милой по его мнению девушкой. Его терзала призрачная надежда, что брат хотя бы в постапокалипсисе заведёт себе девушку.

      София наблюдала за сестрой, но маска Максима постоянно цепляла её взгляд. Она старалась не обращать внимания – у каждого свои привычки и заморочки, но ей было дико интересно, и, не выдержав силы своего любопытства, она всё-таки спросила у Максима:

      – Почему ты всё время в этой маске?

      – Загар лица не хочу получить, – резко бросил Максим.

      София пнула мелкий камешек под ногами.

      – Ну-у, а если серьёзно?

      – Если серьёзно, то друг подарил, очень давно.

      София скрестила руки на груди.

      – Понятно, но почему ты её носишь, не снимая?

      Максим встал боком, не желая продолжать беседу.

      – Не обижайся, но об этом я не хочу говорить, – грубо ответил он.

      – Прости, если я лезу не в своё дело.

      – Всё нормально. Просто не хочу говорить об этом.

      – Вирус?

      Максим вновь повернулся к ней.

      – Нет. Он многое сделал для меня, больше, чем кто-либо. Она уже стала частью меня, в каком-то смысле, – произнёс он, показывая пальцем на маску. – Ну, а что у вас за история?

      – Оу… ну-у… отец Кати забрал меня из приюта. Честно, я была довольно скверным ребёнком с хреновым характером. Но он увидел во мне что-то, точнее, я так думаю. Не знаю. У Кати были проблемы со слухом – какие-то врождённые заболевания. Врач сказал, что это из-за того, что мать Кати употребляла алкоголь во время беременности. Он порекомендовал операцию, и что-то пошло не так… короче, теперь она глухонемая, но прекрасно читает по губам.

      – Кошмар. Несправедливо, – сказал Максим.

      – В мире полно несправедливости.

      – Несправедливо, что в столь юном возрасте она столкнулась с таким количеством бед. Слух, голос, теперь выживание в этом аду. Это слишком много для сознания ребёнка.

      – Такова жизнь. Мы над ней не властны, – разводя руками, отвечала София.

      – Соглашусь. Погоди… ты сказала, тебя удочерили? Получается, Катя…

      – Да. Катя не родная моя сестра, – ответила она, снимая очки и положив их в карман куртки. – Но я обещала себе, что позабочусь о ней. Со временем мы действительно породнились. Потом её… то есть… наш отец скончался от вируса.

      – Ясно.

      Они отвлеклись от беседы, наблюдая за Катей, которая игралась с муляжным ножом, проворачивая и подбрасывая его, стараясь повторить те трюки, которые видела и которые Артём ей показал. Радостно она попросила нож подбросить как можно выше, ей казалось, что он застыл в небе, но через секунду начался его стремительный падение. Катя вытянула руки перед собой, ладонями вверх, пытаясь подстроиться под траекторию. Муляж отскочил от её рук и упал на землю.

      – София, давно