Ты либо мой, либо мёртв. Мира Морте

странное. Или оно выбирало его.

      – Здесь пахнет сыростью, – сказал он, просто чтобы сказать хоть что-то.

      – Ты привык замечать запахи?

      Он кивнул.

      – Они рассказывают больше, чем люди.

      Эвелина снова усмехнулась.

      – И какой у меня запах?

      Она подошла ближе. Он вдохнул. Чуть сладковатый, с терпкой горечью. Смесь ладана, дождя и холодного воздуха.

      – Ночь, – сказал он.

      Она посмотрела на него внимательно.

      – Интересно.

      Они вышли в чуть более освещённую часть перехода, где граффити на стенах рассыпались запутанными символами и выцветшими надписями. Виктор провёл пальцами по буквам, даже не пытаясь их разобрать.

      – Ты веришь в знаки? – спросила она.

      Он пожал плечами.

      – В какие?

      Она остановилась и вдруг наклонилась вперёд, коснувшись пальцем его ключицы. Виктор вздрогнул.

      – Например, вот. То, что мы сейчас здесь. Это знак?

      Кожа в месте её прикосновения горела.

      Виктор не знал, что ответить.

      Но почему-то казалось, что да.

      – Значит, ты веришь в знаки, – сказала Эвелина, не убирая пальца с его ключицы.

      Виктор сглотнул.

      Он чувствовал её близость, но не двигался. Внутри разливалось странное, тяжёлое напряжение, как перед грозой. Что это? Проверка? Испытание? Просто игра?

      – Я не знаю, – наконец выдавил он.

      Эвелина медленно убрала руку, но теперь казалось, что её прикосновение оставило на коже невидимый след.

      – Ответ без ответа, – усмехнулась она. – Хороший ход.

      Она снова двинулась вперёд, и Виктор, сам того не осознавая, пошёл следом.

      – Тебе часто задают вопросы, на которые ты не знаешь, что сказать?

      Он задумался.

      – Нет.

      – Потому что тебе редко их задают?

      – Да.

      Эвелина хмыкнула.

      – Значит, ты один из тех, кого не спрашивают, но кто всегда хочет ответить.

      Виктор резко остановился.

      Она снова смотрела прямо на него, пронзая взглядом насквозь.

      – Ты любишь чувствовать себя особенным, Виктор?

      Он хотел сказать «нет». Но в её голосе было что-то такое… Как будто этот вопрос уже был частью её игры.

      Она продолжала идти, оставляя его позади, заставляя догонять её.

      И он догнал.

      Эвелина вела Виктора по кругу, как кошка, играющая с мышью, которая ещё не поняла, что выхода нет. Она то приближалась, вплетая в голос намёки и обещания, то снова отдалялась, оставляя пустоту.

      – У тебя когда-нибудь было чувство, что ты уже проиграл, но просто не знаешь этого? – спросила она.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Ну… как будто ты идёшь к чему-то, что неизбежно.

      – Звучит… – он задумался. – Как судьба?

      – Как капкан, – поправила она.

      Виктор почувствовал, как внутри что-то сжалось.

      – И я в этом капкане?

      Эвелина улыбнулась.

      – А ты как думаешь?

      Она вдруг схватила