Всё хоккей. Елена Сазанович

денди не справляют Новый год на улице, как бездомные бродяги. Им больше подходят шикарные рестораны. Поэтому, когда я увидел общипанную елку с редкими мигающими огнями и ни души вокруг, то с облегчением вздохнул. Даже подумал, что успею еще до двенадцати в ресторан. И резко повернул обратно. Но звонкий голос меня остановил.

      – Эй, денди! Ты куда? Испугался?

      Я обернулся.

      Алька и ее лохматый приятель Мишка вызывающе смотрели на меня. Алька не удосужилась даже переодеться перед праздником. Тот же ватник, шапка-ушанка и джинсы, заправленные в большие валенки. Правда вместо водки в ее толстых рукавицах была бутылка шампанского.

      – Стрельнем? – она направила на меня шампанское, как автомат.

      «И что я делаю здесь?» – подумалось мне в очередной раз. Если бы меня увидела мама рядом с этой продавщицей, да еще под елкой, она бы, наверное, сошла с ума. Я подходил Альке так же, как ее дворняга в интерьеры Эдинбургского замка.

      – А я думала, что ты испугаешься, – захохотала девушка, показав свои белые безупречные зубы.

      – К твоему сведению, я хоккеист. А трус не играет в хоккей.

      – Ну да? – Алька притворно вытаращила глаза. – А похож на артиста. Я думала, хоккеисты другие.

      – Ты так говоришь потому, что хоккей видела только по телевизору.

      – А что, вне телевизора все спортсмены так любят наряжаться?

      – Только те, у кого есть вкус, – с достоинством парировал я.

      – А-а-а, – восхищенно протянула Алька. Это восхищение прозвучало как откровенное издевательство. – А что, для того, чтобы махать клюшкой, нужен особенный вкус? Я-то думала, глупенькая, что нужна всего лишь сноровка.

      – Вообще-то, нужен талант. Но вкус и сноровка не помешают.

      Алька посмотрела на свои большие мужские часы и звонко присвистнула:

      – Чуть Новый год не прозевали. Так и остались бы куковать в старом.

      – Лучше бы, какие часы прокуковали, – хмуро ответил я. – Что это за Новый год без часов.

      Алька вновь взглянула на часы. И громко крикнула своей дворняге:

      – Ну, Мишка, пора! Новый год!

      Мишка по команде громко гавкнул. Один раз, два, три… Он гавкал равномерно, с интервалом, словно отсчитывал секундные стрелки. Как положено. Ровно двенадцать раз. В это время Алька разлила шампанское по пластиковым стаканчикам и один протянула мне.

      – С Новым годом, хоккеист! Не забудь загадать желание!

      Мы залпом выпили, едва Мишка гавкнул двенадцатый раз.

      – С Новым годом, Алька!

      Мы символически поцеловались три раза. Щеки Альки горели от мороза. И меньше всего в солдатском ватнике она напоминала Снегурочку. Но моя голова почему-то пошла кругом. И я свое головокружение списал на шампанское.

      – Ну что, хоккеист, не жалеешь, что пришел под елку? Разве ты когда-нибудь так справлял Новый год?

      – Нет, и наверняка больше уже не буду. Но это не значит, что он не получился скучным.

      – А это и есть самый скучный праздник для взрослых, потому что они слишком