В поисках себя. Элеонора Герц

чувстве, что меня не любят, отвергают…

      – И знаешь, Олесь, до меня дошло тогда, почему она с младшей сестрой постоянно. Мама её ругает, а та бежит к ней: «Мамочка любимая!» – обнимает, и всё. А я так не умела, не умею… И ты знаешь, слово за слово – начали друг другу претензии предъявлять. В итоге мама говорит мне, что мы друг друга не понимаем. – Тут я засмеялась. – Мне так смешно стало! Она только сейчас это поняла! И мы с ней разругались в пух и прах.

      Я снова замолчала, вспоминая, когда впервые почувствовала эту стену непонимания – ещё в школе. Тогда я выговорила маме свою боль и обиду на неё, мама ответила, что всё поняла, но потом – как будто разговора и не было. Тогда я чётко ощутила: меня вообще не понимают, мы говорим совсем о разном. И эта боль, что тебя не слышат и не понимают, она такая сильная… колкая… И никуда от неё не деться…

      – Мне было так больно… – продолжила я. И на выдохе решилась сказать то страшное, что приходило мне в голову и очень меня пугало: – Я иногда думаю, мне страшно это говорить, но… кажется, мне было бы легче, наверное, пережить её смерть, чем вот такое равнодушие ко мне… непонимание… непринятие… – Испугавшись своих слов, я замолчала, глядя на экран, на Олесю, ожидая услышать осуждение и порицание, но Олеся молча слушала, не перебивая и никак не показывая своего суждения по этому поводу. – Я про это написала старшей сестре, – продолжила я после паузы, убедившись, что не последует никакого осуждения. – Мы впервые с ней разговорились и поделились своей болью друг с другом… И я сказала ей, что, к сожалению, мы свою маму поменять не можем. И надо учиться просто принимать её такой. А как? – Слёзы снова подступили к глазам. – Как принимать, если очень больно? – задала я вопрос, вытирая слёзы. – Мы с мамой такие разные… Я не знаю вообще, люблю ли я её? Или это просто: мол, твоя мама – надо любить… – размышляла я вслух, пытаясь облегчить ситуацию хотя бы умозрительно. – И… обида эта на неё… никак не проходит…

      – Именно обида? – спросила Олеся.

      – Ну да… – Я заплакала.

      – Ты знаешь, – сказала Олеся, глядя в свои записи, – получается, что когда встаёт вопрос о заслуживании любви, то ребёнок отказывается от неё…

      – Я ведь ей написала и удалила её везде, потому что знаю, что она будет снова лить на меня грязь… – как в трансе продолжила я.

      – Я поняла, что ты её отвергла, – перебила Олеся. – Ты меня слышишь, Эля?

      – Ммм… Ребёнок, если должен заслужить любовь, отрекается от любви? – спросила я, ещё не понимая, погружаясь в свои чувства обиды. – Так если… он её никогда не заслужит… Я не знаю, Олесь!.. – отчаянно произнесла я.

      Я задумалась и замолчала. Я не понимала пока смысл этих слов. Они затронули меня, задели. «Попала», – так говорит иногда Олеся. И в этот раз она тоже попала, но пока я ещё не осознавала, куда именно «попала»…1

      – Что

1

Когда гипотеза, которой делится терапевт, подтверждается, то у клиента возникает эмоциональный отклик.