Отвергнутая целительница для Дракона. Александра Берг

возникло напыщенное лицо Генри, его самодовольная ухмылка…

      Ярость снова прорвалась наружу. Вилка не выдержала напряжения, взлетела вверх и с глухим плюхам грохнулась в тарелку с подливой, забрызгав не только скатерть, но и дорогое платье тёти Ванды, сидевшей напротив.

      Повисла тяжёлая тишина, и все взгляды устремились на меня.

      – Кхм… кхм, – прокряхтела тётя Ванда, с недовольным видом вытирая салфеткой пятна подливы с лица и платья.

      – Простите, – буркнула я.

      – Ты слишком сильно переживаешь, Кара, – хмыкнула тётя Ванда. – Твой Генри уже давно ухлёстывал за Агатой, – как ни в чём не бывало, выдала она. – Стоило ей появиться в городе.

      – Агатой? – я подняла на родственницу красноречивый взгляд. – Говорите так, будто хорошо её знаете!

      – Да, мы знакомы, – без зазрения совести высказалась родственница. – Она не так давно овдовела. Детей у неё нет, а её муж оставил ей приличное состояние. Ты бы знала это, если почаще появлялась в свете. Кара, когда ты в последний раз была на балу или приёме? Видела хоть что-то кроме своих сорняков и грязной бедноты? За эти три месяца, что мы гостим у вас, я насмотрелась, чем ты тут занимаешься, – тётя приподняла бровь, словно желая унизить меня ещё сильнее. – Совершенно отбилась от рук, превратилась в настоящую дикарку.

      Я перевела полный отчаяния взгляд на тётушку Беатрис, но та лишь испуганно уставилась в свою тарелку, не горя желаем ввязываться в конфликт с сестрой. Отец тоже не проявлял участия, словно… словно он был согласен с ней.

      – Мой брат тебя слишком избаловал, – подытожила она.

      Слова били наотмашь, точно плётки.

      – Прошу прощения, но позвольте мне самой решать, что делать со своей жизнью! – с раздражением в голосе бросила я.

      Оставаться за столом более не хотелось. Аппетит исчез безвозвратно, будто его и не было.

      – Артур, вот видишь! – торжествующе хмыкнула тётя Ванда. – Что и требовалось доказать. Она смеет пререкаться со старшими!

      – Пререкаться? – я вспыхнула от несправедливых обвинений. – Вы двое знали, что Генри увивается за другой, и молчали? А ещё вы вскрыли конверт!

      Вспомнилось, что адресатом была указана я, а тётушки взяли и прочитали письмо! Какая наглая бесцеремонность!

      – Дорогая, он должен был сам тебе всё рассказать, – робко вставила тётушка Беатрис, но её доводы потонули в потоке слов сестры.

      – Даже если бы и рассказали, чтобы изменилось? Жить в нищете в какой-то деревушке… Это твоя мечта?

      – А что если, да?

      – Какой вздор! – тётя Ванда даже не попыталась скрыть своего презрения. – Генри поступил совершенно верно, когда выбрал деньги.

      Нет, вы только послушайте, она его ещё и защищает? Просто немыслимо! Ни капли поддержки, сочувствия…

      – А как же любовь?

      – Любовь? Ха! На любви, дорогая моя, далеко не уедешь! – рассмеялась тётя Ванда.

      – Какая же вы холодная и расчётливая…

      – Кара! – жёстко прервал меня отец. – Следи за своим языком!

      – Нужно