Иван Петрович по ту сторону экрана. Юлия Краснопеева

ещё. Да ты не волнуйся, она только когда муж уходит, алименты требует. А так она – нормальная. Ей вообще много не надо.

      18

      Аглая вытерла насухо Ивана Петровича и уложила под одеяло:

      – Что Вы такое говорите? Вы с ума сошли. У Вас даже денег нет. Чем Вы меня кормить будете? Успокойтесь, пожалуйста. Это Вы просто без женщины оголодали. Обнимите меня. Вот так. Вот, видите. Сверху попрыгали и легче стало. Хотите ещё? Время Ваше не прошло, у Вас ещё полчаса осталось.

      Иван Петрович потянулся. Что это он совсем разнюнился? Хороша Аглая. Добавку приняла. Аксинья сразу одевалась и отворачивалась, мол, другие клиенты её ждут. Иван Петрович вынул холстину из кармана, развернул:

      – Видишь, что у меня есть? В яме ещё один припрятан, побольше, – почему-то соврал Иван Петрович. – Возьму тебя завтра на целый день. Или на неделю, – задумчиво протянул Иван Петрович.

      Иван Петрович вразвалочку пошёл по улице. Жизнь снова его порадовала. Он ощупал камень в кармане, лежит, никуда не делся. Зачем жениться, когда и так хорошо? Золото закончится, чем тогда жену кормить? Кому лишний рот нужен? Хорошо, Гришка отвалился. Участок теперь полностью в его владении. Камни скоро пойдут, он там вчера кое-что видел. Иван Петрович не удержался и засвистел. Свистеть он умел, высвистел какую-то неизвестную мелодию, даже сова ухать перестала, прислушалась. Сейчас придёт в каморку, отоспится, а там подумает, может взять-таки Аглаю в жёны? Что ей тут молоденькой с голодными мужиками светит? Износится, как Аксинья. Потом за любого Гришку хвататься будет.

      Иван Петрович даже не заметил, как его огрели железной балкой по голове. Камень вывалился из кармана и покатился к двум теням, стоящим над ним.

      – Добивать будем?

      – Конечно. Я когда он к Аглае пошёл, в яму его слазил, там золота не мерено. На, бери себе, – тень протянула завёрнутый в холст камень. – Это только для начала. Мелочёвка.

      Иван Петрович испустил громкий вздох, дёрнул от нетерпения ногой и помчался навстречу очередной смерти.

      19

      – Добили,– вздохнула Аглая.

      – Что, пора на работу? – Гришка высунул голову из-под одеяла.

      – Да нет, рано ещё, просто его жалко.

      – Кого жалко? – спросонья не сообразил Гришка.

      – Ивана Петровича жалко. Никак не выйдет. Мотает его из стороны в сторону.

      – Пусть мотает. Это же игра. Всё не по-настоящему. Наиграется – вернётся.

      – Ты думаешь? – неуверенно протянула Аглая.

      – А кто дочь в школу поведёт? Я что ли?

      – А ты согласен?

      – Рано ещё. Дай поспать перед работой, – протянул Гришка.

      Аглая потянулась за пультом, нажала на «Новую жизнь» и залезла под одеяло:

      – Хорошо-то как, Гришка. Живём, никаких тебе забот, муж над ухом не зудит.

      – Вот, а ты замуж хотела. Теперь хоть поняла, в чём оно – счастье.

      – Поняла, Гришка, давно поняла. Это когда мужа нет дома, – счастливо прошептала Аглая и обняла Гришку.