Измена. Любовь (не) вернуть. Иден Хол

не давал тебе даже повода для ревности! Никогда тебя не обманывал, а то, что произошло сегодня, я не могу тебе объяснить иначе, как чудовищное недоразумение! Злата не моя любовница и мы не встречаемся, но тебе придется мне поверить! Я прошу тебя, просто поверь! Я не могу тебе показать переписку, не проси, пожалуйста! – Максим тоже взывал к ангелам или демонам, кто там у него сидит сейчас на плече и подсказывает нести всю эту дичь, – я столько сил потратил за эти месяцы… – это вновь было похоже на мольбу с его стороны.

      Он издевается?

      Месяцев? Это длилось месяцы?

      В моей голове пульсом стучали эти слова и я больше ничего не слышала. Сережка в постели, «верни при встрече», Лешкин адрес. Разве этого мне все еще мало? Не достаточно, чтобы понять, что он вырезал мое сердце тупым ножом, наткнул его на вилку и завтракает, даже не морщась?

      Я как сомнамбула пошла к входной двери и открыла ее, встала рядом, глядя в пустоту и стараясь не слушать, что он там еще придумывает. Мне и так слишком больно, дальше болевой порог переводит мой организм в состояние шока.

      – Убирайся, – тихо произнесла я, и Максим замолчал, – пошел вон!

      – Ева, детка, – он весь будто сдулся теряя и рост, и всю свою солидность, обесцветился, – я не хотел. Я не понимаю, как такое могло случиться, – он подошел ко мне и к двери, – дай мне разобраться, не пори горячку, пожалуйста.

      – Уйди, – я была непреклонна, – и не звони мне.

      Меня начинало мелко трясти, я сейчас сдохну или начну биться в истерике. Сработало, кажется, второе, потому что я нашла в себе невероятные силы, чтобы вытолкнуть Максима за дверь и захлопнуть ее за его спиной.

      Я заперла на все замки, которые были, и задвинула щеколду. И замки сегодня же сменю. Воспаленный мозг подкинул важную мысль. Я ведь не смогу без него… его помощи…

      – Максим! – закричала я через дверь,

      Каким-то шестым чувством я ощущала, что он все еще здесь, будто тепло от его спины, прижатой к двери, просачивалось сквозь слои металла и наполнителя. Поэтому я закончила то, что хотела ему сказать.

      – Сегодня приедет курьер за моими вещами, сложи все в коробки.

      – Ева, это слишком, – послышалось приглушенное и с невыразимой болью.

      Я зажмурилась, роняя слезы, горячими дорожками текущие по щекам, губам, падающие на пол. Облизнула соленые губы.

      Ненавижу тебя, Свободин.

      Ты сломал абсолютно все.

      – Все вещи! – крикнула я.

      Ответом был глухой удар в дверь и мне было абсолютно все равно, вмазал ли он от злости кулаком или от горечи решил разбить голову.

      Раньше надо было думать, когда заводил любовницу.

      Я постояла еще немного, вслушиваясь в тишину, а потом отправилась быстрым шагом ванную и долго плескала себе в лицо холодной водой из-под крана, пока кожа не начала гореть. Потом посмотрела на себя в зеркало и едва не отшатнулась от увиденного. Такое жалкое зрелище, бледная моль с красными глазами.

      Пошел ты, Свободин!

      Я плеснула водой и в зеркало, и мое отражение вновь заплакало длинными каплями. В комнате