Изумруды леди Марисоль. Ана Адари

никакой не актер. Вы… лорд. Барон? Или виконт?

      – Бери выше, – он вытер масленые пальцы скатертью и потянулся к графину с вином.

      – Герцог?!

      – Я император.

      – Но… я знаю императора… Я его видела.

      – И он не я? Ты шутки понимаешь?

      – А почему вы разговариваете со мной таким тоном? И так непочтительно?

      – Почтения хотите, ваша светлость? Хорошо. У вас тут хватает комнат, я лягу в соседней. А завтра послушаю, как вы станете врать подругам. Вы же не осмелитесь им сказать, что такой жеребец всю ночь простоял к вашей конюшне без дела. Когда было столько желающих.

      – Хорошо. Давайте придумаем, как нам врать. Чтобы мы говорили одно и то же.

      – Не надо ничего придумывать, – насмешливо сказал этот мнимый актер. – После ночи со мной все нужные слова вы сами найдете.

      Он стремительно встал. Марисоль даже не успела отследить это движение. Шаг – и Демон рядом. Смотрит на нее в упор. Причем, уже не на лицо. Она вспыхнула и закрылась руками. Этот взгляд прожигал, было и стыдно, и сладко.

      – А ты красивая, – сказал он с растяжкой. – Глаза волшебные, невольно вспомнил пруд с лягушками. Пошутил. Ты русалка. Как тебя зовут?

      – М-Марисоль.

      – Эджен.

      – А титул?

      – Можешь называть меня «ваша неутомимость». Я готов.

      Она и опомниться не успела, как ее губы смяли, платье тоже, треснул корсаж, которому также как и жареному фазану, откровенно не повезло. И нежным косточкам Марисоль тоже, потому что аппетит у набросившегося на них чудовища был, как у оголодавшего дикого зверя.

      Игра окончилась. Марисоль понимала, что отбиваться бесполезно. Он прав – не хотела бы, не поехала сюда. Будь на его месте и в самом деле актер, обошлось бы. Они не смеют прикоснуться к леди без дозволения.

      Но Эдж понятия не имел, как в таких случаях ведут себя актеры. Для него все было предельно ясно: его позвали в спальню. Леди приехала развлечься. Ну, поломалась малость. Ночевать в соседней комнате он и не собирался. Так, подыграл.

      Еще чего! Когда досталась такая аппетитная крошка, похожая на зеленоглазую сердитую кошечку, они в ее спальне и одни. Не идиот же он. Марисоль и опомниться не успела, как оказалась в кровати. И здесь вдруг грубость сменилась нежностью. Зверь вовсе не собирался Марисоль терзать.

      Отпустил и даже немного отодвинулся.

      «Как и герцог, вежливо попросит раздеться?» – она замерла.

      – Твои изумруды… Они красивые, но слишком уж тяжелые. Они нам будут мешать…

      Зверь бережно снял с нее ожерелье. Потом вынул тяжелые серьги из ушей. Освободил запястья от браслетов. Последним вынул гребень из прически. Поиграл с распустившими волосами. Зверь никуда не спешил.

      – Ваша милость, пощадите, – взмолилась Марисоль.

      Он точно лорд. Актер бы не посмел… сделать все это…

      – Сладкая…

      Она даже не поняла, что случилось. Накрыло так, что Марисоль опомнилась, только когда услышала стон. И даже не осознала, что это она. Ее голос. Она перестала что-либо соображать.