Монтао. Легенда о монахе. Даниил Вадимович Галкин

нахмурился, не найдя что ответить. Пару минут они шли молча. Умиротворённая пара минут для монаха. Но Идзумаси безмолвствовал недолго:

      – Не-а. Знаете. Всё же, не думаю. Я долго жил при храме. Убирал, молился, заботился о сохранении статуй. Иногда кто-то оставлял малышей. И совсем не всегда с запиской. Некоторые ведь и писать не умеют. Но вы и сами это должны знать, – он оглядел белые одежды священнослужителя.

       Но тот лишь поднял обе ладони вверх, как бы сдаваясь:

      – И в этом я тоже – мало что понимаю. Куда ты идёшь, Идзумаси?

      – О! Рад, что вы спросили! До того, как играть в проклятом лесу, чему я не собирался, собственно, посвящать всю жизнь, у меня была мечта. Думал, справлюсь с духами леса по пути. Делов-то! Но, чутка переоценил возможности. А так, я хотел, чтобы мою музыку услышал весь мир.

      – Хе… амбициозная, но… поэтичная мечта.

      – Несомненно! Но более чем реальная! Я слышал, что если забраться на вершину самой большой горы – Рейни, можно передать послание даже в другой мир, а не то что в другую страну. Просто представьте, как всё сложится, если туда придёт очень талантливый музыкант?

       Монах с неподдельным любопытством уставился на собеседника:

      – Послание в другой мир? Чудеса! И где же твоя гора?

      – Да что мы только обо мне? Расскажите лучше хоть что-то о себе. Ведь вас все называют монахом. Но не сочтите за грубость, не сильно-то вы на него похожи. У вас есть имя?

      – Ох, Идзумаси! У каждого имени есть история. Но моя история уже закончилась. Мне не нужно имя.

      – Такого не может быть. У всех оно есть! Иначе как же мне вас тогда называть? – удивился музыкант.

       Монах тихонько захихикал и пожал плечами:

      – Да никак и не надо. Я ведь нигде надолго не задерживаюсь. Кому до меня есть дело?

       Хотя это был риторический вопрос, не унимающийся музыкант возразил:

      – Ну, хотя бы мне! На вершину Рейни я возложу песню о вашем танце под лиловыми листьями.

       Одноглазый незнакомец надолго замолчал. Шаг за шагом они, преодолев территорию тропического леса, вышли на бескрайние просторы холмов и полей, покрытых зелёной луговой травой, а местами, изумительным по красоте разноцветным «покрывалом», сотканным из ярких луговых цветов. Эта растительность заполняла всё видимое пространство до самого горизонта. Лишь изредка на пути путешественников встречались редкие одинокие деревья. Больше не было спасительной тени, но в небе парили плотные облака, удачно прикрывавшие их от солнца.

       Дорога была хорошо протоптана, несмотря на появившихся в последние годы грабителей. Иногда, по бокам за холмами, виднелись клубы дыма. Это могли быть как обычные костры, так и устроенные вормоловскими солдатами пожары. Захватчики брали всё, что могли. Уводили с собой женщин и здоровых мужчин, а что оставалось – в огонь. Они не чурались использовать самые изощрённые пытки, если им оказывали сопротивление. А им его оказывали. Йокотэрцы не были так хорошо вооружены и не имели тактической и боевой подготовки, но сражались с честью и бесстрашием в глазах,,, никогда