Монтао. Легенда о монахе. Даниил Вадимович Галкин

только что досчитавший монеты, уставился пристальным взглядом на хозяина дома:

      – Уехали, значит? А ну-ка! Прочь с дороги!

       От сильного толчка в плечо фермер упал на пол. Переступив через него, в дом вошли два вымогателя. Они быстрым шагом направились вглубь комнат, и Тадао смог увидеть их спины. Это означало, что когда вошедшие развернутся к выходу, обязательно в свою очередь, увидят монаха. Камори со страхом смотрел на складывающуюся опасную ситуацию. Вошедшие быстро осмотрели все помещения в маленьком доме, но никого в них не обнаружили. Тогда один из них громко произнес, обращаясь к товарищу: «Этот хитрец наверняка врёт, чтобы меньше платить, а сам прячет где-то свою жену с отпрыском. Может ухо ему отрежем… для начала?! Быстренько всё выложит!». После этих слов оба повернулись и двинулись к выходу с весёлыми ухмылками на физиономиях, но тут же застыли как вкопанные. Дорогу им преградил перебинтованный, в одних штанах, едва стоявший на ногах незнакомец с мечом в руках.

       Тадао не вынул клинок из деревянного чехла, наоборот, плотно соединил их вместе, связав шнуром, украшавшим рукоять оружия. Каждое движение отзывалось болью, но он смог занять боевую позицию:

      – Не знаю, кто вы и что здесь делаете, да и знать не хочу! Но лучше бы убирались отсюда! Я слишком устал, чтобы жалеть вас! – улыбки монаха, которая почти никогда не сходила с его лица, как и не бывало, только – каменное безразличие.

       Ещё раз внимательно оглядев незнакомца с головы до ног, оба вымогателя рассмеялись и не спеша достали своё оружие. У одного вместо обычного меча была удлинённая его версия. А второй обзавёлся широким вормоловским клинком.

      – Теперь вы будете платить за четыре!.. Нет!..  Восемь душ!.. Каждую неделю!

       Грубый голос вновь рассмеялся, недооценивая полуживого монаха. И тот нанёс удар первым. Зачехлённый меч с треском опустился на голову грубияна, оставив на лбу красный кровавый след. Смех оборвался, широкий клинок со звоном стукнулся о пол, выпав из рук хозяина, ноги которого подкосились, и он рухнул рядом со своим оружием. Дебильная ухмылка на физиономии второго вымогателя сменилась агрессивно-злобной гримасой. Направив остриё длинного меча на Тадао, он начал медленно, короткими шагами приближаться к нему. Монах отступал с той же скоростью, припадая на раненую ногу, которая отзывалась болью при каждом шаге. Враг, видя состояние соперника, почувствовал себя уверенней, сжал рукоять посильней, замахнулся и, бросившись вперёд, со всей дури рубанул от плеча, целясь наглому незнакомцу в шею с целью снести ему голову. Но Тадао был готов к атаке противника ещё с того момента, когда заметил, что тот усилил хватку. Просев на одно колено, он без труда провёл над головой летящее сбоку лезвие, придав ему ещё большее ускорение мощным ударом по тыльной стороне. Отражённый клинок пробил дверцу шкафа, прочно застряв в ней. Монах, недолго думая, ткнул деревянными ножнами в живот и следом – в грудь растерявшегося верзилы, отбросив его назад. Длинный меч остался торчать в мебели, а его обезоруженный хозяин попятился в сторону открытой двери дома, не сводя испуганного