Я иду к тебе, сынок!. Александр Никонов

пальцы к бутылке. – У каждого человека своя натура, свой характер, свои склонности и привычки, а значит, и своё внутреннеё убеждение. По этому убеждению он и живёт. – Гоша успел опрокинуть ещё одну рюмку. – Вот ты, например, Галюня, залезла на свою кондитерскую фабрику и рада. Так ведь?

      – А причем тут моя кондитерская фабрика? – неохотно откликнулась Галина, явно заинтересованная разговором.

      – А-а, то-то и оно! А в строители ты бы пошла? – неожиданно спросил Гоша, не забыв отправить в рот очередной глоток «Зубровки».

      – Ну, вот ещё! – возмутилась Галина. – Чего я там забыла!

      – Вот и я говорю, – согласился Гоша, – душенька твоя нашла, что ей необходимо. А ведь в молодости ты чего только не перепробовала: и в библиотеке работала, и на закройщицу училась, и секретаршей была у какого-то завмага.

      – Чудик ты, Гоша, – всплеснула руками Галина. – Причём здесь душа? Рыба ищет, где глубже…

      – Так то рыба, а ты человек, и выбирала, наверно, не только зарплату да тёплое местечко.

      – Не только, ещё я конфеты люблю, – с вызовом ответила Галина. – Потому что в свои годы я их не доела. Ну, допустим, ты прав. А что же твоя душенька место в этой поганой жизни лучше не подыскала?

      – Кто это тебе сказал? – удивился Гоша. – Мою душу нельзя загнать в клетку или заколотить в ящик, а потом выпускать её оттуда по чьёму-то желанию. Нет, шалишь, брат! – Гоша снова налил в свою рюмку и, не дожидаясь, выпил. Крякнув, он продолжал: – Моя душа, как птица, она любит свободу, а то, чем я зарабатываю для поддержания её вместилища – моего бренного тела, это уже другой вопрос. И, заметьте, я этим доволен. А разве это не самое главное – быть довольным своёй жизнью? Так что у меня все по кодексу строителей коммунизма.

      Гоша опрокинул последнюю стопку, стукнул ею по столу и встал.

      – Вот так, дорогие мои девчонки! Спасибо за приют да ласку.

      Маша с удивлением покрутила в руках пустую бутылку и закричала:

      – Ах ты, прохвост, это ты для этого нам мозги пудрил? Смотри, Галюньчик, он нам ничего не оставил. Сидели перед ним, как вороны, раскрыв рот, а он…

      Она шутливо замахнулась на Гошу, тот прикрыл голову руками и закричал:

      – Маша, ты же добрая и жадная! Не будешь же ты меня убивать, а потом хоронить за свой счёт! Ну, так как, я договариваюсь насчет твоёго видика?

      Маша задумалась, а потом помотала головой:

      – Я ещё подумаю, Гоша. Цены сейчас, как скаковые лошади. Вот продам тебе, а потом буду кусать свои красивые локотки. Нет, я ещё подумаю. Моему Сашке полгода осталось служить, вот придёт, а я ему – сюрприз. Он давно о видике мечтал.

      Гоша натянул на голову шапку – пидарку, надел зелёную, с синей полосой по поясу, куртку и взялся за ручку двери:

      – Зря ты, моя молодая, красивая старушка, хороший навар бы был. Учти, зелёные никогда не обесценятся, хоть весь мир будет вверх тормашками. Ну, ладно, я пошёл, если что – найдёшь. Пока.

      2

      Когда Гоша ушел, подруги устроились у телевизора на диване.