Всемирный День контакта. Атаман Вагари

ресепшне. Смотри, Даймон, вон там место есть, паркуйся!

      Я обречённо вздохнула и приняла из маминых рук "мыльницу". Следующие полчаса я фотографировала маму на фоне роз, дома отдыха, фонтанчика, потом маму с папой вдвоём. Потом мама чухнулась, что со мной нет ни одного снимка и заставила меня позировать.

      – Ты же девушка! Изобрази что-нибудь! Пококетничай! Клотильда, какая же ты пришибленная и скромная, другие твои сверстницы настоящие сексапильные красотки! Ты на их фоне просто серая мышь! Даймон, скажи же нашей дочери, что нельзя быть такой зажатой и затюканной!

      Пребывая в экзальтированном настроении, мама перескакивала с ярого прямолинейного высказывания недовольства на пение дифирамбов всему окружающему. Естественно, всё что касалось меня, моего поведения, вызывало её недовольство.

      Потом мы зарегистрировались на ресепшне, девушка-администратор мило расспрашивала родителей о нуждах и дополнительных потребностей в комфорте. Убило больше всего, когда она, скользнув по мне глазами, бойко объявила:

      – Наша детская комната работает с десяти утра до восемнадцати вечера, с перерывом на обед, там профессиональные аниматоры.

      Я не успела рот открыть, как папа ответил, положив руки мне на плечи:

      – Боюсь, она уже слишком взрослая для детской комнаты. Нашей девочке пятнадцать, а через пару месяцев стукнет уже шестнадцать.

      – Пятнадцать? О, надо же, а она так молодо выглядит! Я подумала, что ей двенадцать! – изумилась администраторша.

      – Она не красится, не любит дискотеки и весь день сидит с книжками и уроками, и друзья все у неё такие же, которые тоже с книжками. Поэтому и выглядит молодо. Девушки в пятнадцать лет обычно правда более раскованные, – усмехнулась моя мама, потрепав меня по голове.

      И так они и намеревались говорить обо мне в третьем лице, как будто меня тут нет, и как будто я своего права голоса не имела! Возмутительно!

      Затем было заселение. Та комната в маленьком бунгало, куда нас поселили, маме не понравилась. Там дуло, было сыро, а в ванной подтекал бачок унитаза. Папа ворчал, что его всё устраивает, и не хочется лишний раз таскаться с чемоданами, по десять раз открывая их и закрывая. Но мама настояла-таки, чтобы мы "переехали". Потом мы пошли гулять по окрестностям.

      Снова дошли до развилки. Родители бурно говорили, и даже внимания не обратили на растяжку, оповещающую о фестивале. Как раз мимо нас проносилась пара фургонов – небольших "газелек", и из кузова одной из них виднелись несущие конструкции. Что-то везли, какие-то декорации.

      Потом мы вернулись в дом отдыха, отправились на обед. Всей семьёй. Я осознала, что никогда, если не считать раннего детства, столько времени неотлучно рядом с родителями ещё не была. После обеда я порывалась погулять, но мама возразила:

      – Куда ты пойдёшь? Тут слишком опасно, заблудишься! А по дороге машины ездят, могут сбить. Тем более, тут местность совсем чужая! Походи по территории, посмотри, что тут есть. Вечером тут будет дискотека! Обязательно сходи, не позорь меня! Познакомься с кем-нибудь. Когда мы