Порочный. Скандальный роман. Айрин Лакс

до того задубела, пока ждала. Зато обоняние очень хорошо чувствует запах тепла, парфюма и мужского тела.

      Но тепло, конечно, побеждает. Так и тянет сунуться носом под мышку этого мужчины, от которого во все стороны идет пар.

      Лязгают ключи в замке – сладкий звук. Внутри все ноет в ощущении тепла, которое вот-вот окутает с головой и мягко обнимет с головы до ног.

      Проваливаюсь в теплое нутро большого дома. Аж слезы на глазах – теплый, приятный воздух, как пуховое одеяло – обнимает со всех сторон, нежно ласкает кожу.

      Пытаюсь подцепить молнию замка на левом полусапожке задеревеневшими пальцами.

      Проблема – из разряда сложных. На морозе обломался хлястик, а долбаная скрепка куда-то пропала.

      Вожусь изо всех сил, Рахман Исаевич ждет терпеливо, уже раздевшись. Лучше бы пошел, не знаю… Проверить что-то. Ему явно надо же, да? Но вместо этого он возвышается надо мной и смотрит, как я безнадежно пытаюсь сдвинуть с места заиндевевший замок.

      Безрезультатно.

      На лбу выступают капельки пота.

      – Помочь?

      – Нет, спасибо.

      – Ясно. До утра возиться будешь. У меня нет столько времени, – довольно резко произносит мужчина и опускается, быстро решив задачу, которая казалась мне проблемой невероятных масштабов.

      Горячие пальцы на миг обхватывают мою щиколотку, когда он вынимает ногу из полусапожка. От кольца его пальцев жар становится невыносимым и струится прямиком по венам. Под кожей, покрывшейся словно коркой льда.

      Стряхиваю наваждение, оно не пропадает. Отец Амиры отстраняется, становится немного легче.

      – За мной…

      Мужчина разворачивается, я семеню следом. Он сбавляет шаг почти сразу же, будто заботясь о хромоножке, и это бесит. Я-то уже разогналась, поэтому неожиданно плюхаюсь носом в его спину, об позвоночник. Мгновенно утопаю в пряном мужском запахе. Вот здесь, да… Парфюма гораздо меньше. Зато весь его запах – солоноватый, терпкий мускус, от которого обоняние сходит с ума.

      Да ты с дуба рухнула, Рори, обнюхиваешь спину вспотевшего мужика.

      – Осторожнее, – вполоборота говорит отец Амиры. – Видно, давно ждала. Для солистки танцевального коллектива ты больно неуклюжая. Околела? Не спеши.

      – Вы знаете, что я танцевала?

      – Амира просветила.

      Рахман Исаевич поворачивается ко мне лицом.

      – Надеюсь, ты не собираешься учить ее этим… – ноздри мужчины гневно раздуваются. В глазах плещется кипяток. – Грязным штучкам и липким танцам.

      – Липким? – от неожиданности приоткрываю рот.

      – Понятно же, что залипают. Разве не так? Не вздумай учить, поняла?! – добавляет гневных ноток в голос.

      Вот черт, а… Врать напрямую не люблю. Но я думала, обойдемся как-нибудь… без вот этих прямых требований. Тем более я уже учу Амиру… Ей работать и работать даже над самыми простыми движениями, но ее тянет на другие элементы, типа тверка. Вот как жопой потрясти или прогибаться кошкой, ее интересует.

      И, если бы я остро не нуждалась в деньгах, которые она платит за индивидуальные уроки, я бы ее на хрен послала и забила на эту деревянную девку с понтами выше крыши. Оно