Валькирия. Морвейн Ветер

Каждый храм представляет собой до некоторой степени замкнутое сообщество. Но это не значит, что новости не просачиваются совсем. В ожидании личной встречи намэ подготавливают почву для будущих союзов. На первый взгляд может показаться, что мы видим перед собой две силы: Ласточки боятся любого оружия, в то время как намэ Латран и его ученик, возможно, возглавляют фракцию, которая занимается военными разработками для талах-ар. Наиболее странно то, что я никогда раньше не сталкивался с ними. Подобные «странные» учёные не могли не оказаться в поле нашего зрения….

      Райере задумался. Потом вздохнул.

      – Пожалуй, мне стоит тоже посоветоваться с главами других зиккуратов. Не столь странных, как Ласточки. Если талах-ар достаточно давно занимаются этими исследованиями, то мастер Ивейне должен об этом знать.

      Мастер Ивейне был одним из приближённых намэ Райере, но Санъяра толком не знала, о чём эти двое обычно говорят.

      – Мне не показалось, что Наран выполнял поручение своего наставника, – всё же сказала она.

      Райере никак не отреагировал на эти слова.

      – Наран, да… – только и проговорил он задумчиво. Двое уже преодолели порог храма, и Санъяра вздохнула с облегчением, оказавшись в благословенной прохладе. Не только высокие каменные своды заставляли её чувствовать себя хорошо в этом месте – а вернее, не только то, что они защищали от солнца. Толстый камень был непроницаем и для воздуха, а значит, здесь она не чувствовала движения окружающего мира, чутьё, столь полезное в бою, и столь утомительное в остальное время, здесь, под сводом, молчало. – Что касается Нарана и его затеи, я думаю тебе в любом случае стоит отправиться с ним, – продолжил Райере.

      – Я… должна буду рассказать вам о том, что мы найдём? – уточнила Санъяра.

      Райере едва заметно улыбнулся и кинул на ученицу чуть насмешливый взгляд.

      – Ничего ты не должна. Действуй, как посчитаешь правильным сама.

      Комнатка, в которой спала Санъяра, была небольшой – и всё же отдельной. Такие доставались только старшим ученикам, прошедшим полный цикл испытаний, и то не всем.

      Покинув Колыбель Жизни в той физической форме, какую ребёнок бескрылого мог бы иметь в тринадцать лет, они с рождения имели набор элементарных знаний, на изучение которых другие расы тратили много лет – крылатому, независимо от касты, не приходилось учиться говорить, ходить, держать ложку. Даже базовые приёмы боя и анализа закладывались в сознание ещё на этапе конструирования в Колыбели. Дальнейшие семь лет называли «пробуждением». Этот период обучения требовался, чтобы в полной мере осознать заложенные в узор крови данные. Ученики этого возраста считались младшими и проходили испытания каждые три года, пока наконец не доказывали свою способность жить и мыслить свободно.

      Санъяра последнее испытание прошла три года назад, но, хотя тогда уже получила дозволение покинуть храм, предпочла остаться рядом с намэ и продолжить обучение. Таких, как она – желавших