Секрет времени и крови. Джессика Террьен

Я сделала вид, что отвлеклась, и принялась листать книги, прикидываясь, будто читаю.

      Я ведь никогда не была такой!

      – Трудно поверить, что тебя никогда не целовали.

      Я покраснела.

      – Поверь.

      – Это по-своему мило.

      – Я не стремлюсь ни к чему такому. Наоборот, стараюсь не привлекать внимания.

      – Едва ли это возможно.

      – Ну, я почти уверена, что создала нужный настрой.

      – Какой именно?

      – Ну, примерно такой: «Неинтересно, так что оставь меня в покое».

      Уильям поднял бровь в ответ на это явно безумное предложение.

      – Так ты не собираешься рассказать, кто за мной следит? – спросила я, пытаясь сменить тему.

      – Вот, – ответил он, доставая с полки ветхий томик гомеровских гимнов.

      Обложка была тёмно-красной с золотым тиснением и выглядела так, словно книгу прочитали от корки до корки много раз. Больше, чем она могла выдержать.

      Уильям придвинулся ко мне, скользнув по дешёвому ковру. Теперь мы сидели так близко, что касались друг друга.

      – Я хотел показать тебе это.

      – Хорошо, – ответила я, не понимая, куда он клонит.

      Уильям посмотрел на меня, внезапно став очень серьёзным.

      – Здесь много книг. Кажется, что можно найти ответ на любой вопрос, если смотреть достаточно внимательно. Понимаешь?

      – Да, – скептически ответила я, пытаясь уловить в его словах скрытый смысл.

      – Можно я немного почитаю тебе? Надеюсь, это поможет.

      Я совершенно растерялась.

      – Поможет в чём?

      – Конечно, не всё из этого правда. Только кусочки. Они многое поняли неправильно.

      – Кто?

      Возможно, он нёс чушь, но его глаза были такими искренними, что пришлось отнестись к нему серьёзно.

      – Просто послушай, ладно?

      У некоторых страниц в книге были загнуты уголки. Возможно, Уильям сделал это заранее, потому что сразу же нашёл нужное место. Пока он читал, я пыталась сосредоточиться на словах, но его низкий бархатистый голос был сладким как мёд и отвлекал меня сильнее, чем я ожидала.

      – Зевсова дочь Афродита немедля ему отвечала: «Славный Анхиз! Из мужей, на земле порождённых, славнейший, я не богиня. Напрасно меня приравнял ты к бессмертным. Смерти подвержена я, и жена родила меня, матерь…»

      Уильям оторвался от книги и быстро взглянул на меня, прежде чем продолжить чтение.

      – Страсть овладела Анхизом; он слово сказал и промолвил: «Если ты смертная впрямь, и жена родила тебя матерь, если отец твой – Отрей знаменитый, как ты утверждаешь, если ты здесь по решенью бессмертного Аргоубийцы, и навсегда суждено тебе быть мне законной женою, то уж никто из богов и людей земнородных мне помешать не сумеет в любви сочетаться с тобою тотчас, теперь же! Хотя б даже сам Аполлон-дальновержец луком серебряным слал на меня многостонные стрелы. Мне бы хотелось, о, дева, богиням подобная видом, ложе с тобой разделивши, спуститься в обитель Аида»[1].

      Он замолчал, и несколько мгновений мы сидели в тишине. Очевидно, Уильям с нетерпением

1

Отрывок из гимна в переводе В. Вересаева.