Инварианты Яна. Борис Георгиев

официально вам заявляю, – раздражённо говорил тенор. – Поверьте, Дмитрий Станиславович, сейчас не до шуток. Это не обычная амнезия, много хуже. Он как четырёхлетний ребёнок. И надо же, чтоб именно сейчас! Я похож на шутника?

      Нисколько не был похож на шутника человек с неприятным голосом. Солиден был, ростом выше среднего, пышноволос. Манеры имел значительные. Шею держал так, словно всё время хотел отстраниться от собеседника, чтоб рассмотреть получше. «Но, может, просто от дальнозоркости, – отметил инспектор. – Лицо вытянутое, подбородок с ямкой, нос длинный, прямой, глаза серые. Смотрит как-то стеклянно. Определённо дальнозоркость. Борода стрижена, одет тщательно. Кажется, склонен к самолюбованию. Это и есть Горин?»

      – Да я понимаю, что не до шуток, – ответил Дмитрий Станиславович, окутавшись дымом. – Я просто не верю, чтоб он сам на такое решился. Из всех видов интеллектуального самоубийства этот способ самый изуверский. Да и зачем? Пф-ф!

      «Самоубийства? Ещё один труп?» – ужаснулся инспектор и полез вперёд без оглядки на приличия.

      – Позвольте! Дайте пройти! Ян Алексеевич!

      Оба повернули к нему головы. Дмитрий Станиславович – плотный, какой-то даже квадратный пожилой мужчина, повёл плечом, отступил, дал дорогу, изрядно потеснив при этом соседей. «А, приятель индианочки!» – сказал он без тени улыбки. Видно, не до приятелей Инны Гладких ему и вообще ни до кого – напряжённо что-то обдумывал. Инспектору недосуг было разбираться в причинах задумчивости психофизика, требовалось немедленно поговорить с директором. Смертей хватит.

      – Ян Алексеевич Горин? – обратился он к рыжеволосому. – Я вынужден сообщить вам, что Совет по борьбе с распространением запрещённых технологий принял решение установить в вашем институте особый режим. Нужно немедленно предупредить всех сотрудников, чтобы исключить возможные коллизии.

      Володю подвергли тщательному осмотру, потом он услышал:

      – Кто вы такой?

      Тон оставлял желать лучшего. В холле стало тихо.

      «С чего это он так высокомерно?» – удивился инспектор и ответил:

      – Инспектор особого отдела Совета. Называйте меня Владимиром.

      – Я полагал, что буду иметь дело с… – рыжеволосый осёкся, пробормотал в сторону: «Особый отдел? Не ожидал. Доверяй, но проверяй», – потом потребовал:

      – Документы!

      «Первый, кто усомнился, – отметил Володя, протягивая карточку. – Это надо запомнить. Но, может быть, просто из любви к порядку? Да. На фото – ноль внимания».

      – Что значит специальный режим, Ниночка? – спросили рядом.

      Владимир забрал карточку, отметил, что ледок в серых глазах директора подтаял, стало заметно беспокойство, вполне понятное, если учесть обстоятельства.

      – Господин Горин… – начал инспектор.

      Договорить ему не дали.

      – Кхе! Кто здесь Горин?

      – Вы ошибаетесь, господин инспектор, я не Горин. Я Сухарев. Андрей Николаевич. Заместитель Яна Алексеевича. В силу некоторых