Все оттенки боли. Анна Блейк

пот. Стало трудно дышать.

      – Заказное убийство?

      – Возможно, – отозвался Грин. – Или кое-что похуже.

      – Спасибо.

      – За что?

      – За то, что не стал проявлять фальшивого сочувствия.

      Грин усмехнулся. Невесело.

      – Не до сочувствия, Ник. Я буду ждать тебя в Треверберге. Тебе надо переключиться. Я уже получил разрешение на твое участие в одном громком деле. Как ты смотришь на то, чтобы ненадолго поработать на Агентство?

      Позже

      Детектив Грин сидел за столом в кафе, небрежно вытянув левую ногу в сторону. К этой позе человек привыкает, если долго носит гипс, и Акселю она, по мнению Ника, совершенно не подходила. Николас не считал себя знатоком чужих душ, их с Грином отношения можно было охарактеризовать скорее как натянутые или деловые, но криминалист искренне удивился, увидев его сейчас совсем другим.

      Детектив, или правильнее будет сказать агент, выглядел странно. Его волосы стали значительно короче, но лежали неровной шапкой, оттеняя потемневшие до мрачного свинца глаза с расширенными зрачками. Боль или наркотики? Что-то подсказывало – боль. Меж бровей прочертилась морщинка, губы будто стали тоньше, а под глазами залегли еле различимые тени. На скуле розовел свежий шрам. Незначительные мелочи по отдельности, вместе они складывались в неприятную картину, и привыкший примечать мелкие детали криминалист напрягся.

      Вопрос «что с ним, черт возьми, произошло» на некоторое время вытеснил все остальные. Ник подошел к столу и замер, не решившись сразу подать детективу руку. Грин поднял на Туттона взгляд. Он явно стал жестче. Хотя куда уж жестче? Аксель перевернул устои Спутника-7, за короткий промежуток времени вскрыв множество шкафов с коллективными скелетами. Но сейчас он выглядел еще более опасным, чем тогда. Еще более непримиримым, категоричным, стремительным и злым. Темно-синие глаза выжигали душу в то время, как душа самого Грина скрывалась под маской практически вызывающей жесткости.

      Наваждение схлынуло, воспитание взяло верх. Туттон протянул руку и не вздрогнул, ощутив крепкое рукопожатие Грина. Ладонь бывшего детектива оказалась сухой и горячей, а хватка показалась чуть более слабой, чем обычно.

      В расширенных зрачках явно билась боль.

      Нику снова стало не по себе, но времени на сантименты не оставалось. Лиза занималась переездом, дети уже носились по новому дому, агенты рассредоточились по кварталу, обеспечивая безопасность его семье, а сам он приехал сюда с документом, который ему вручили при выезде из Спутника-7. Временное удостоверение с четвертым уровнем доступа (еще бы кто-то объяснил, что это значит) смотрелось пафосно и строго. Теперь Туттон служил не в полиции.

      Потеря всей семьи за короткий срок наглухо отбила лишнее проявление эмоций и стремление соблюсти приличия. Ник сосредоточился на семье и до смерти хотел занять чем-нибудь мозги, которые почти не требовались в их маленьком городе. На предложение поработать в Агентстве он согласился мгновенно, не успев осознать, подумать, проанализировать. Он ухватился за возможность, как наркоман за дозу.

      Ведь