Год некроманта. Ворон и ветвь. Дана Арнаутова

шаг и дверной проём разлетается в стороны, чтобы потом собраться за его спиной – освящённое дерево боится коснуться древнего ужаса. Никогда такого не видел…

      Огромные ветвистые рога венчают голову, как корона, длинные седые волосы спадают на плечи. Он одет в шкуры, сшитые и перетянутые грубым кожаным поясом. На поясе рог и кремневый нож в локоть длиной. Его сапоги перепачканы то ли бурой глиной, то ли старой кровью. Я готов рассматривать что угодно, лишь бы не поднимать взгляда к его лицу. Но у меня не получается. Тьма, холод, ужас и смерть смотрят из его глаз прямо мне в душу. Я хочу упасть на колени, а лучше лицом в пол. Молить о милости и быстрой легкой смерти. Вырвать из груди собственное сердце своими же руками и поднести ему в дар. Потому что он – вечность… Но вместо всего этого я заталкиваю глубоко внутрь вопль, рвущийся наружу, глотаю вязкую горькую слюну и смотрю ему прямо в лицо.

      – Доброго Самайна тебе, Великий. Я выкупаю жизнь этой женщины своей жизнью.

      Глава 2 Долгая ночь Самайна. После полуночи

      Голос хрипит и срывается. Стоящий на пороге смотрит на меня и на жертву в круге одновременно. Он видит каждую пылинку в проклятой часовне и слышит стук наших сердец, пляшущих в рваном ритме. За окном завывает буря, но как-то глухо, не страшно. Трудно дышать. Его взгляд давит, как каменная плита, под ним хочется прогнуться назад, словно огромная рука толкает в сердце и голову…

      – Я предлагаю свою жизнь за нее, – хрипло повторяю я. – Прими эту жертву.

      В проеме позади него клубится тьма. Мелькают огни, оскаленные пасти, сверкающие красным глаза… Что, если я ошибся? Не хочу умирать. Не думать об этом. Нельзя думать…

      – Что тебе до нее?

      Грохот грома, шум леса, вой бури – вот что в этом голосе. Рычание дикого зверя, свист стрелы и лязг меча, шёпот смерти за спиной – тоже в нём… Я и дышу-то еле-еле, а надо говорить.

      – Мы заключили сделку, Самайн – свидетель.

      – Сделку? – медленно переспрашивает он. – И какова цена твоей жизни, человек?

      – Это наше дело. Ты принимаешь замену, Великий?

      Он несколько мгновений смотрит на меня. Сердце, до этого грохотавшее, как копыта лошади в галопе, почти останавливается. Потом снова начинает биться, но медленно, с трудом проталкивая вязкую кровь по сосудам. Хватаю воздух ртом, дышу с трудом… В глазах темнеет. Или это просто мой светляк иссяк, придавленный чужой мощью?

      – Выйди из круга, человек, – громыхает грозовой раскат.

      – Выйди, – лязгает меч, ударяясь о щит где-то далеко, в невообразимой глубине времени.

      – Выйди… выйди… – шепчет лесная листва.

      Я почти подчиняюсь. Почти делаю шаг из круга, навстречу манящим болотным огням его глаз. И только вскрик за спиной приводит меня в чувство. Дура, я же велел ей не смотреть! Но получилось кстати. Еще бы чуть – и вышел!

      – Нет. Ты не пообещал мне, Охотник.

      Серый камень скалы трескается