К востоку от Евы. Ида Мартин

щели вспыхнул свет, и я наконец увидел взлохмаченную девчонку в новогодней пижаме.

      Она продиктовала свой номер телефона, и я перевел Наталье Ивановне К. три тысячи рублей.

      После чего дверь закрылась, и на долю секунды я вдруг забеспокоился, что меня кинули, однако Наталья Ивановна довольно быстро вернулась и позвала:

      – Зайди сюда.

      – Зачем?

      – Через порог нельзя ничего передавать. Не знаешь, что ли? – Она посторонилась, пропуская меня в свою квартиру. – На площадке холодно. А я болею.

      На вид девчонке было лет шестнадцать. Облако длинных всклокоченных волос, любопытные глаза, подростковая неловкая суетливость.

      В квартире сильно пахло апельсинами.

      – Держи. – Она сунула мне в руку три тысячных купюры. – Егор Степаныч нам все продает. Смородину дачную, грибы, семечки и кабачки. Жадный очень. Мы бы и не брали, но мама считает, что «неудобно». Он приносит и говорит, что специально для нас привез. Хотя мы не просим. А потом торгуется еще. Но три тысячи за номер телефона – это, конечно, ужас.

      – Думаешь, нужно поторговаться?

      – Нет. Он не уступит. – Она понизила голос. – Очень вредный дед.

      – Ясно. Спасибо! – Я благодарно улыбнулся. – Тут просто такая ситуация, что я, может, и на десять тысяч согласился бы.

      – Ого. – Девчонка вытаращилась. – Она тебе еще больше должна?

      – Кто? Ева? Нет. Там дело в другом.

      – Понятно. – Она закусила губу, будто боясь сказать лишнее.

      – Ты ее знаешь?

      – Нет.

      – Точно?

      – Если речь о девушке с дредами, то с ней я не знакома.

      – О ней. А как ты догадалась?

      – В глазок ее видела. И на улице потом из окна. К Егору Степанычу не приходили другие девушки.

      – Да ты Нэнси Дрю. – Я не мог скрыть улыбку.

      Девчонка заметила это и тут же поинтересовалась:

      – Вы поссорились, да? Ты ее парень-абьюзер и она от тебя сбежала?

      – Если ты так думаешь, то зачем решила помочь? – иронично поинтересовался я.

      Она рассмеялась:

      – Не обижайся. Это я со скуки выдумываю. Второй месяц дома сижу, ни с кем не общаюсь. Всякая ерунда в голову лезет. У меня хронический отит. – Откинув волосы, она продемонстрировала ватку в ухе. – То проходит, то воспаляется.

      Я посмотрел себе под ноги. Грязь с ботинок собралась на ламинате рядом с ковриком в темную лужу.

      – Ничего. – Хозяйка поймала мой взгляд. – Я вытру.

      – Спасибо за помощь. – Я вышел на площадку.

      – Удачи! – пожелала она, но дверь запирать не стала, высунув нос в щелку.

      Я снова позвонил в квартиру Егора Степаныча.

      – Кто? – сразу же откликнулся тот, стоя, вероятно, все это время за дверью.

      – Егор Степаныч, я хочу купить у вас номер Евы.

      – Кто такая Ева? – Дверь опять открылась, и старик вперился алчным взглядом в зажатые в моей руке деньги.

      – Девушка, которая сняла у вас комнату.

      – А-а-а. – Он понимающе затряс головой. – Растафари. А ведь она предупреждала, что ты будешь ее искать.

      – Вряд ли она знала, что я приду сюда.

      – Еще