Интриганка. Надежда Татару

так сразу и признала. В какой-то момент жизни я почти перестала верить, что мы найдёмся, и поэтому начала встречаться с другими мужчинами, но то, что ты точно моё счастье, я не сомневалась. Столько раз видела тебя во сне и просто представляла, что ошибиться было невозможно, – Варя поцеловала Филиппа, скрутила как-то свою левую ногу с его правой, и оба счастливые погрузились в сладостный один на двоих сон.

      А Мила целыми днями теперь выглядела грустной, усталой и погруженной в собственное пространство, в которое больше никто не допускался. Друзья пытались выведать у неё что-нибудь, но безрезультатно. Филипп, например, счёл, что у неё неудачно складывается роман с Германом, и аккуратно вызнавал, верны ли предположения, чтобы можно было как-то помочь и поддержать, но не дошёл до финала расследования, так как переживания закончились, и дела пошли на лад – Эмилия начала улыбаться и общаться с ними. Почти для всех остались тайной как причина, так и следствие резкого изменения в её настроении, а также какая огромная внутренняя агрессивная работа была проделана Милой: «Думай как они, – говорила себе она. – Я хочу, чтобы он обратил на меня внимание как на женщину. Что ему понравилось в Варе? Она глупа, нерасторопна, наивна… Не знает, чего на самом деле хочет, но выглядит, как будто наоборот знает. Считает себя самой умной или, на худой конец, хитрой. И что все будет так, как она решила. Решила. Ну что же. Я тоже решила. Он будет моим мужем. И точка. Я его люблю, а она просто думает, что любит. А это не одно и то же. Я знаю, как такого мужчину осчастливить. Ну, он не захотел меня, хотя, это было так очевидно, что я то, что ему подходит. Действительно подходит. Он умный, не в житейских вопросах любви, а вообще. Начитанный, интеллигентный. Как я. С тонкой душевной организацией. А она просто хапуга и все. Просто обёртка яркая. Ладно, я стану такой яркой, раз он такой падкий на эти глупости, что хоть „глаз вырви“, как говорится».

      И Эмилия принялась, не открывая карты другим, строить свою жизнь в русле «я покоряю сердце Филиппа и становлюсь его женой». Не предполагая, что может стать желанной добычей для подруги своей невесты, мужчина не сопротивлялся «атаке». Мила строила ему глазки, ходила сексуальной кошечкой, сменила гардероб на достаточно откровенный и броский, в котором теперь преобладали платья, но не пошлый. Так, на модной границе принимаемого и не одобряемого. Ещё немножко – и можно слетать с вершины стиля. Ходила по клубам и вообще всем местам, где могла «случайно» столкнуться с любимым. Узнавала заранее маршруты его с Варей прогулок, так, чтобы они ничего не заподозрили, и часто, почти каждый день, следовала чудесным совпадениям на карте «общевыбранных» событий. Чаще всего её сопровождал Герман, так что точно ни у кого не возникало подозрений (а он был просто другом и соблюдал границы приличия, обговорённые с Милой заранее). Герман был джентльменом и умным парнем, и как раз он-то и был тем единственным, кто догадывался о настоящих причинах переворота в поведении