Тропинки первой любви. Николай Кузнецов

глазами Вовки. Ага! Как это я сразу не догадался – кто дал мне подножку?

      И в этот, и на следующий день крутился после уроков около Нины, но она как будто не замечает меня. А в душе моей что творится! Меня, как назло, тянет к ней, хочется поговорить с ней о чём-нибудь серьёзном, хочется просто рядом пройти с ней. Червячок сосёт, тревожит меня, и я решаю проводить её из школы. После спевки нахожу её – она уже одета и выходит с Леркой. Догоняю их, и не нахожу сил, смелости идти рядом. Так и доходим до дома Нины. Впереди они, а я плетусь в трёх шагах сзади. Останавливаются у избы – смотрят на меня. На лице моём, конечно, видна растерянность, страх и отчаяние. Обе прыскают и разбегаются в разные стороны.

      А любовь к Нине прямо сжигает меня! Третий день не сплю, не ем! Мать заметила, расспрашивает меня, что болит? Я уклончиво отвечаю, что всё нормально.

      Бреду из школы по глубокому снегу, ничего не видя, а в глазах розовощёкая симпатичная Нина Суворова. Не замечаю, как вслух бормочу:

      – Что делать? Что делать? Нет, не любит она меня! Утопиться, что ли?

      В сердцах бросаю сумку с тетрадками в сугроб на взгорке около избы Силаевых.

      – Эге! Ты что это – малец? Как это утопиться? Кто же это не любит тебя так?

      Вздрагиваю от неожиданности – испуганно оборачиваюсь: это рядом вышагивает и посмеивается в усы белорус Кадол в подшитых валенках. Сразу прихожу в себя, подхватываю сумку и бегу домой.

      И вдруг дома приходит идея. Выпрашиваю, вымаливаю у матери два рубля:

      – Мама! Хочешь, чтобы я не болел? Ни о чём не спрашивай. Я когда-нибудь всю правду расскажу. Если дашь два рубля, вот увидишь, выздоровею!

      Мать верила во все приметы и сама частенько гадала. Она сразу поверила мне и дала два рубля. Бегу в магазин, покупаю целое богатство: двести граммов конфет – подушечек, обсыпанных сахаром. Дома вырываю из тетрадки два чистых, в клеточку, листа, пересыпаю конфеты в них и тщательно завёртываю. На лицевой стороне большими печатными буквами, чтобы не узнали по почерку, пишу:

      – НИНЕ СУВОРОВОЙ.

      На большой перемене, когда класс проветривает дежурный Вовка Жигульский, заскакиваю. Вовка у двери в коридоре никого не пускает, но после препирательств уступает. Отвернулся, кажется, не видит, очень хорошо! Кладу пакет с конфетами в её парту. Зашли все в класс после перемены. Я маюсь, дрожу от нетерпения, наблюдаю – не замечает Нина моего подарка! Уже урок прошёл, затем опять перемена и второй урок – всё также! Нервничаю, сам не свой!

      И вдруг, когда уже кончился последний урок, и все начали собираться домой, Нина кричит на весь класс:

      – Девочки! Что это? Что за пакет? Кто это написал на нём мою фамилию?

      Все кидаются, разглядывают, разворачивают мой подарок. Нина кричит:

      – Конфеты! Ой, как здорово! Кто же это подкинул?

      И вдруг раздаётся злорадный хохот Жигульского:

      – Это Углов тебе подарил! То-то он крутился в классе на большой