Двумирье Креста. Бегущая по мирам – 17. Сергей Васильев

каска, но мала конечно. Вокруг медведя прыгали две собаки, лая, но совсем близко не приближаясь. Миша дошёл до замершего табора из отдельных компаний, с неожиданной ловкостью повернулся, отвесил мощные пендели улетевшим с визгом и убежавшим в лес собакам, подошёл к циркачам, бросил плед и котелок, сказал:

      – Не лес, а двор проходной! Только три струны порвал, пообедал, свининка подвяливаться начала на жаре, самое то, а подтухшую я уже не очень, даже эту жарить начал, как охотники явились. Хмельные уже. Нет чтоб вино выставить, да посидеть культурно, за арбалеты и мечи с рогатинами схватились, собак натравили. Ну я давай бог ноги, собак разок отоварил. А они сели свинину дожаривать да орать, где хозяин. Выгнали хозяина! А предыдущего с его братаном в свиней превращённых жрут! Собак опять натравили, пьянь подзаборная! Четыре дебила, это сила! Водки хочу! Ой, Лана, ты же говорила не болтать…

      Медведь горестно махнул лапой, высыпал в ладонь из привязанного к мандолине с торчащей бахромой струн мешочка монеты, подбросил в лапе и потопал в таверну. Уже не столь румяный сын-вышибала изнутри попробовал придержать дверь, бормоча про мест нет, но Миша просто со всей дури толкнул дверь, и привратник улетел под стол, и начал там горестно завывать. А медведь протопал за стол гномов, судя по весёлым приглашениям, оттуда раздался удар монет о стол, первая здравница, жуткое бренчание, звон лопнувшей струны и ржач.

      – У тебя медведь учёный есть?! – восторженно пробормотал кто-то из циркачей.

      – Он сам по себе, но можно взять в компанию, – ответила набитым ротиком Лана. – Я танцую и пою.

      – У мастеров бывает руки из задницы растут, а певцы бывает поют этим местом, – ревниво заявил какой-то мужик красивым бархатистым баритоном.

      Лана прожевала и вдохновенно и профессионально громко пропела прекрасным голосом, вызвав умолкание даже пьяных воплей в таверне:

      – Бедной певичке так говорил он,

      Бедной певичке так говорил он,

      Напрасно обидеть бедняжку решил он,

      Напрасно бояться за место спешил он.

      Сказала с улыбкой:

      – Места всем хватит. Да и мне только покушать… за троих… А ещё можно спектакли играть. Ромео и Джульетта, про разлучённых влюблённых, выбравших смерть, а не борьбу. Все умерли! Сопливая драма, все плачут и раскошеливаются. Или про Красную Шапочку! А лучше про Краповую Береточку. Хотя занято… О, у вас голубой берет есть? Будет пьяная Голубая Береточка в полосатой блузке избивать волков в лесу! А можно как девица попала к огру-вадоеду, попросила его показать как ложиться на противень для правильной зажарки с румяной корочкой и яблочком во рту, в печь затолкала, дверцу подпёрла, да и зажарила! И улетела на гусе-лебеде, или на дрике! Жизненная вещь! Свежайшая история! Там правда огров в свиней превратили, а жарят их теперь охотники.

      – Ну и фантазия! – аж заорал певец, стараясь реабилитироваться перед осудившей его взглядами компанией и перевести конкурентку в драматурги. – Да мы денежным магнитом