Будущее в тебе (сборник). Олег Кожевников

знать: сколько там засело человек, схему огневых точек, наличие тяжёлого вооружения, количество и места расположения снайперов. Выяснением этих вопросов я и решил сейчас заняться.

      Первым задумал начинать допрашивать самого волевого и упёртого финна. Он имел звание капрала и, по-видимому, был в этом охранении главным. Другие чухонцы посматривали на него с явным уважением. Одним своим присутствием и взглядом он ободрял их, заставляя держаться достойно. Даже доставленный последним снайпер, увидев этого мужика, которому я дал по подбородку, подтянулся и перестал пускать слюни.

      Моя логика говорила – нужно сломать самого сильного, тогда остальные запоют, как соловьи. Но, если даже не сломаю, и он ничего не скажет, ничего страшного, зато на нём я испытаю весь набор приёмов, которым обучился в эскадроне, для форсированного допроса в полевых условиях. Он, вероятно, умрёт от болевого шока, но другие пленные всё это увидят, и, думаю, упорствовать уже никто не будет.

      Я подошёл к скулящему финну, снял с головы раненого ведро, чтобы он тоже всё хорошо видел, демонстративно поднял кочергу и положил её на печку. Этот раненый финн уже перестал стонать и скулить. Он только ошалело подёргивал головой и изредка всхлипывал. Вместе с Наилем мы подготовили место для предстоящего допроса. Усадили пленных на пол, оставив на лавке только их командира. Перед этим я сказал Наилю:

      – Слушай, Шерхан, ты, когда смотришь на чухонцев, делай физиономию пострашнее – выпучивай глаза, оскаливай зубы. Можешь иногда злобно хохотнуть и потереть свои ладони перед их носом. В общем, всем своим поведением показывай, как тебе не терпится добраться до их плоти. Нужно, чтобы они, видя, что вытворяю я, с ужасом представляли себе, что этот рыжий монстр может сделать в сто раз хуже и больнее.

      Шерхану два раза повторять не надо, и, уже когда мы перетаскивали к противоположной от лавки стене пленных, мне пришлось сдерживать внутренний смех от вида безумных рож, которые он строил. Но смех смехом, а финны буквально начинали дрожать, когда видели лицо Наиля. Особенно на них действовал такой трюк, когда Асаенов, выпучив глаза, начинал вращать зрачками, при этом отвратительно подбирал нижнюю губу, оголяя жёлтые, кривые зубы.

      Освободив лавку, мы завалили финна, привязали к ней его ноги и туловище под мышками. Руки перед этим освободили и тоже привязали каждую по отдельности к лавке. Когда всё было уже подготовлено к допросу с пристрастием и я потянулся к уже раскалённой кочерге, с улицы донеслись звуки перестрелки. Мы с Шерханом немедленно всё бросили и метнулись на выход, прочь из этой мышеловки.

      Глава 4

      Когда оказались на улице, стало понятно, что на мой взвод никто не нападал. А этого я больше всего опасался, когда услышал выстрелы. Перестрелка шла у дороги, да и то очень быстро закончилась. По-видимому, командир батальона решил прощупать засаду и произвёл разведку боем. Было также очевидно, что наши ребята при этом получили по мозгам и быстро откатились. Стреляли в основном