Не верь, не бойся, не проси. Книга пятая. Морвейн Ветер

вроде того. Потом объясню. Пошли.

      Уже медленней, но всё ещё стараясь держать темп, они двинулись дальше по лесу. Какое-то время стояла тишина, а потом Яна не выдержала и спросила:

      – А эти на машине были или пешком?

      – Не видел, – коротко отрезал Яр. – Дыхание береги.

      Яна кивнула и больше ничего говорить не стала.

      В воздухе разливались запахи тайги и полыни. Ботинки – две пары берцов, тоже запакованные Туком в рюкзак – по самую щиколотку тонули в грязи и вязли на каждом шагу. Яна тяжело дышала и в самом деле жалела, что давно уже бросила не только тренажёры, но и бег, а вот Яру было просто хорошо.

      Бросив на него косой взгляд, Яна обнаружила, что тот улыбается, и у неё самой в груди будто загорелся маленький светлячок – этой улыбки она не видела, казалось, всю жизнь. Яна какое-то время шла молча, стараясь подавить заразившую её бессмысленную радость, а потом спросила:

      – Тебе смешно?

      Яр, не прекращая улыбаться, покачал головой.

      – Ты не представляешь, как тут хорошо.

      Яна и правда не представляла. За прошедшие полчаса её всю искусали комары, и она уже предчувствовала, как вечером будет расчёсывать лицо.

      – Всё, – сказал наконец Яр и остановился, оглядываясь по сторонам. – Тут хорошо.

      Яна не стала спрашивать, что именно так понравилось Яру в небольшой лощинке, зудевшей мошками – ей хотелось уже только одного: сбросить рюкзак и упасть в траву. Что она и сделала в ту же секунду.

      Яр сбросил сумку и, присев на корточки рядом с ней, какое-то время просто разглядывал лицо Яны. Впитывал каждую чёрточку, стараясь насытиться ей на десять лет вперёд.

      – Что? – спросила наконец Яна, которая от этого взгляда почувствовала себя муравьём под лупой, мгновенно ощутила и небритые щёки, и расцарапанную по дороге скулу, и наверняка опухшие после недолгого сна веки.

      Яр улыбнулся ещё шире и покачал головой.

      – Надо хвороста собрать, – сказал он, отворачиваясь и глядя куда-то в просвет между деревьев.

      – Ты ж сказал, увидят дым.

      – Не увидят, я покажу… – Яр снова посмотрел на Яну, но теперь уже с сомнением. – Ты осину от ольхи отличишь?

      – Чего?

      – Ясно. Подъём.

      Яр встал и, поймав запястье Яны, потянул её за собой.

      – Валежник старайся не брать, – сказал он уже на ходу, – вон, видишь, – он ткнул пальцем в лысую сосну. – Это называется сухостой.

      – То есть с неё ветки обломать?

      – Только не с сосны. Самое удобное топливо для замаскированного костра – у лиственных. Ровно и почти без дыма горят сухие береза и ольха. Особенно жарко горят бук, граб, дуб. Пихтовые и осиновые дрова сильно искрят.

      Яр остановился и посмотрел на Яну, которая широко открытыми глазами смотрела на него.

      – Яр, ты думаешь, я щас это всё запомнила?

      – Запиши, – Яр подумал и добавил. – Короче, вот с таких надери, – он ткнул пальцем в сухую ольху. – И с берёз, если увидишь их. И ещё смолистых сучков и бересты.

      Яна кивнула, и, оставив её одну, Яр направился