Нотариус Оленька. Судебный роман. Роман Медведев

кабинете зависла неловкая тишина. Олег смотрел на меня своими ласковыми глазами, а его товарищи не услышали ничего нового для себя, и сохраняли настоящее буддийское спокойствие.

      Я понимала, что меня не разыгрывают. То, как Олег рассказывал про свою смертельную болезнь, несмотря на свой прекрасный внешний вид, не допускало даже секундного сомнения в правдивости его слов. Я видела, что этот человек прощается. Как путник, который собрался в дорогу и тепло прощается с теми, с кем делил кров и пищу на очередном привале. Это не мои слова. Это Олег мне потом так сказал.

      А мне до крика, до истерики, не хотелось, чтобы он уходил в свою дорогу. Ну куда он собрался? Не нужно ему никуда идти. Он наконец-то пришел на свое место. Ко мне.

      Я, конечно, не выдала мысли и эмоции, которые рвались наружу. Я сидела с непроницаемым лицом, хотя Олег позже говорил, что сразу понял, что я догадалась, о том, что он наконец-то нашел меня.

      Вы, конечно же, знаете, что сделки дарения находятся под особым контролем и нотариальной палаты и прокуратуры. Особенно тщательно все проверяется, когда имущество отчуждается в пользу религиозных или других общественных организаций. Было очень много скандалов из-за того, что люди передавали свое имущество в секты или действовали под давлением. Да и при каждом дарении почти всегда находятся обиженные родственники, которые не согласны, что квартиру подарили не им.

      Запретить безвозмездную сделку нотариус, конечно, не может, но я должна была проверить, что все делается без принуждения, по собственной воле и даритель не прибежит ко мне через неделю, со словами: «Что я наделал? Куда вы смотрели? Верните мне квартиру, это все не считается и вообще я пошутил».

      Я попросила всех присутствующих выйти из кабинета, чтобы поговорить с Олегом наедине. Так положено по закону.

      Мы проговорили с Олегом до обеда. Я сейчас уже плохо помню, о чем именно мы тогда говорили. О религии, о музыке, архитектуре, о детстве, о нем, обо мне, но точно не о квартире которую он собирался подарить.

      Потом во время обеда выпили у меня в кабинете по чашечке кофе и съели по булочке, которые принесла Маша.

      После обеда я отменила все приемы, и мы разговаривали до вечера. В дверь иногда заглядывала Маша, чтобы убедиться, что у меня все в порядке, и кришнаиты, чтобы спросить долго ли им еще ждать. В конце рабочего дня нас прервали мои сотрудники, которые вместе с слегка оторопевшими, от сложности подписания договора дарения, кришнаитами, зашли попрощаться. Сотрудники и кришнаиты ушли, а мы с Олегом остались и проговорили до ночи.

      Уже поздно вечером, почти ночью, я позвонила Саше и сказала, что свадьбы не будет.

      – У вас должна была быть свадьба с другим человеком? – С изумлением спросила молодая прокурор, переводя взгляд с клетки где сидела Оленька на смущенного разглядывающего букет Сашу.

      – Да. Мы через неделю должны были расписаться. Но после разговора с Сашей я уехала к Олегу и никогда с ним больше не расставалась с ним.