Не моя борьба. Ирина Слисова

в сторону и шлепнулся на паркет – на экране появилась паутина трещин. Это был дорогой телефон, но если бы он разбился вчера… А сейчас не жаль.

      Сила возвращалась в тело бушующей волной. Нога замахнулась на плафон – желтый, в цвет чашки, которую я подарила на День влюбленных, ударила, и сдавленный вскрик вырвался наружу – это был мой крик. Торшер пошатнулся, но устоял. В голени отдало болью – будет синяк.

      – Зачем?! – закричала я, но никто не ответил.

      Заиграла наша любимая песня – это опять звонил телефон. Я надавила пяткой на треснувший экран.

      – Не-е-ет!.. – заорала я так, чтобы все вокруг услышали: я не согласна! Бессмысленно, ведь он не оспорит мой протест.

      Я пнула телефон, как мяч, и он улетел под диван. Но это был гол в мои ворота: песня еще назойливо звучала. Перед глазами стояла прошлая пятница, и я ясно видела, как мы двигаемся под эту самую песню. Он, в синей рубашке, одной рукой держит мою ладонь, а второй обнимает за талию, напевая слова.

      Я бросилась к окну – ливень тарабанил в стекло так, будто требовал впустить его в квартиру. Я распахнула левую раму – первым вбежал холод и укутал меня в мерзкое одеяло из мурашек. Следом запрыгивали капли, покрывая подоконник узором в горошек. Я забралась на окно и посмотрела вниз с десятого этажа. Тут же закружилась голова, дыхание стало тяжелым. Даже ноги онемели. Я почувствовала себя совсем маленькой в этом огромном доме. Лицо покрылось влагой, водолазка быстро намокла. Было высоко и по-настоящему страшно.

      Я ухватилась руками за раму и отползла вбок, спрятавшись за прозрачное, но прочное стекло.

      Я должна, но не могу. Только если по-другому.

      – Не оставлю, – шептала я. – Я как и ты…

      Я сползла с подоконника и бросилась на кухню. Схватила аптечку: обезболивающее, жаропонижающее, порошок от простуды, сироп от кашля – да какая разница, что брать! Налила стакан воды, запила, понимая: не поможет, не то.

      Не теряя времени, я метнулась в ванную, схватила косметичку и села на ковер для ног. Искала на ощупь правой рукой, внимательно изучая запястье левой: такие нечеткие, будто все чувствуют и прячутся; голубые, как реки, протекающие под кожей.

      Нащупала. Блестящее. Острое.

      Я смогу!

      ***

      Темнота. Где-то вдали падают капли. Я дышу ровно, но, кажется, слишком громко. Интересно: я здесь одна? И где это – здесь? Я аккуратно поднимаю руки и осторожно трогаю пространство: впереди меня пусто, а позади – стена, твердая и неровная, как будто окаменели мелкие волны.

      – Это ты? – раздался знакомый голос, и я вздрогнула.

      – Паша! – вскрикнула я радостно.

      Я медленно пошла на шум, проверяя руками черное пространство перед собой. Его пальцы коснулись моих ладоней, потянулись к плечам, опустились и обхватили за талию, подняли вверх. Я обвила его шею руками, и мы вместе вышли из темноты в каменный зал, едва освещаемый таинственным светом. Это была пещера.

      – Ты рядом, – прошептала я, прижимаясь к твердой груди, вдыхая едва уловимый запах его тела.

      Он опустил меня на землю, и я прижалась к нему. Мои руки побежали по его грязным и слипшимся волосам, спустились по спине, натыкаясь на мелкие дыры в изотермике из полара.

      – Я не знал, что и ты здесь, – сказал он, поглаживая меня по голове. – Как же я рад тебя видеть!

      – А где мы? – спросила я.

      – Сам не знаю, – признался Паша. – Это вроде карстовая пещера, но… странная. Иногда мне кажется, что это некий портал между всеми пещерами мира. Если пройти раз, два… четыре зала влево, то попадем в мир светлячков – сразу почувствуешь свободу, как там – на поверхности под открытым небом ночью. Такая пещера есть и в Новой Зеландии. А если долго идти через те проходы, – Паша указал правее, – выйдешь к мраморным залам, точь-в-точь как в Патагонии. Но если пойти еще дальше, начинаются кристаллические пещеры. Это невероятно, но все самые интересные пещеры мира можно найти здесь, в одном месте… Я покажу тебе! Вот только… твоя одежда… Ты все-таки выбрала флис?

      – Нет! – возмутилась я. В полумраке я и сама не понимала, во что одета. Ощупала свое тело: начала с шеи, спустилась к стопам. На ногах оказались резиновые сапоги, которых у меня никогда не было. На теле – чужой изотермик из флиса, хотя сшитый как раз по размеру.

      – Это все ты подстроил? – насторожилась я.

      Будь это сюрприз – его не назовешь приятным, но мне так хотелось услышать «да», чтобы в происходящем появилась ясность.

      Но Паша признался:

      – Нет, я и сам удивлен, что ты здесь. Уверена, что не взяла с собой хотя бы комбинезон и каску? Я-то привык, но за тебя беспокоюсь. Это тебе не город.