Судья королевского отбора 2. Олеля Баянъ

человеческие души. Получится ли у меня?

      Взглядом нахожу Стану Звекоч. Не нравится мне эта женщина. Что-то в её виде и словах меня отталкивает. Неискренность?

      Перевожу взор на Айолику. Женщина, которая пошла против местных устоев и стала изгоем общества. Далеко не высокоморальная особа. Хотя честно об этом заявляет и признаёт свои ошибки.

      Как понять, кто из них лучшая мать? Кто любит ребёнка? Любовь…

      Ищу малыша. Он плачет на руках няни, безуспешно пытающейся успокоить его.

      – Сделайте так, чтобы стало тихо, пожалуйста, – прошу князя.

      Он хмурится, но исполняет мою просьбу. Между его ладоней появляется шарик, который его высокопревосходительство запускает вверх, под потолок зала. Едва магический шар зависает вверху, как из него опускается прозрачный купол с голубым переливом.

      Наступает тишина, которую нарушает только плач ребёнка.

      Люди продолжают говорить, но ни единого звука не срывается с их губ. Постепенно все успокаиваются и занимают свои места на скамьях.

      Я встаю, чем привлекаю всё внимание к себе.

      – Раз договориться о совместном опекунстве не представляется возможным, – мой голос разносится под куполом.

      Видно, как звуки поглощаются его переливающимися стенами.

      – То предлагаю женщинам показать свою любовь к малышу.

      Моё предложение вызывает недоумение на лицах присутствующих. Великий князь хмурится и грозно смотрит на меня. Но я не ничего больше не объясняю. Это должны решить сами женщины.

      – Итак, продемонстрируйте свою любовь.

      Айолика и Стана переглядываются. И только первая, мешкая, поднимается со своего места, как вторая подскакивает к няне с ребёнком и выхватывает того из её рук.

      – Да мой же ты лапусик, – вдова приподнимает плачущего ребёнка на руках, звонко чмокает того в щёку и продолжает: – Мальчик мой. Сыночек.

      Как только не называет госпожа Звекоч малыша! На все лады склоняет его имя, расцеловывает во все щёки, лоб и подбородок. Каждый пальчик на маленькой ладошке перещупывает. И все свои действия сопровождает ласковыми словами.

      По залу проходит волна восхищения и умиления. Мне с трудом удаётся сдержать маску невозмутимости на лице.

      Когда всё же Стана Звекоч оставляет в покое ребёнка, уже не орущего, а тихо подвывающего с характерными хрипами после долгого плача, я вздыхаю с облегчением и жестом прошу Айолику подойти к ребёнку, чтобы показать, как она любит ребёнка.

      Госпожа Капуш медлит. Её взгляд бегает, ни на чём не останавливаясь. Особенно она старается не смотреть на малыша. Наконец, Айолика осмеливается взглянуть на ребёнка. Она тяжело вздыхает, облизывает губы и обращается ко мне:

      – Ваше судейшество, можно принести таз с тёплой водой и полотенце?

      Ещё не зная, смогут ли ей это всё предоставить, я киваю и поворачиваюсь к секретарю.

      – Сейчас всё принесём, – выпаливает он и убегает из зала.

      Пока его не было, госпожа Капуш осторожно берёт ребёнка, кладёт его на лавку, где сидела, и разворачивает пелёнки, которые были уже испачканы. Она аккуратно вытирает