Правдивая ложь. Марина Линник

 вскричал инквизитор, отказываясь верить тому, что только что услышал. –  Этого не может быть! Это фальшивый документ. Откуда вы его взяли?

      Габриэлла повернулась к вассалам, сидевшим напротив, и решительным голосом осведомилась:

      – Каждый из вас знает почерк моего отца и без труда сможет подтвердить подлинность документа и то, что каждое слово в завещании написано им собственноручно. Или ваши трусливые душонки и тут отрекутся от правды?

      Габриэлла с вызовом окинула взглядом пристыженных вассалов. Те опустили головы, стараясь скрыть смущение и досаду. Им было стыдно за проявленное малодушие, но страх перед инквизитором и тут пересилил укоры совести.

      – Габриэлла де Карруаз действительно является единственной наследницей, –  раздался голос из отдаленного угла залы.

      Все разом обернулись и увидели стоявшего Буффона. Он сменил шутовской наряд на холщовую рубаху и штаны, поэтому глядевшие на него не сразу признали в говорившем шута герцога де Карруаза.

      – Мой господин за две недели до смерти составил этот документ в присутствии весьма почтенных свидетелей, которые, бесспорно, подтвердят подлинность завещания.

      – Имена! –  вскричал отец Доминик, окончательно выходя из себя.

      – Я их сообщу лишь в присутствии нашего короля или Папы, господин инквизитор.

      – Еретики! –  закричал Доминик ле Бург. –  Целый замок еретиков… А все она, –  он ткнул дрожащим пальцем в сторону Филиппы. –  Это она околдовала своими чарами всех присутствующих. Это только лишний раз доказывает ее вину.

      – Довольно! –  внезапно раздался тихий, но твердый голос.

      Филиппа неторопливо встала и, устремив печальный взгляд на сестру, обратилась к священнику:

      – Довольно, господин инквизитор. Любому осужденному полагается последнее слово. Так не лишайте меня его, господин ле Бург… Увы, я не могу доказать свою невиновность и непричастность к убийству моих дорогих родителей –  так же, как не могу снять с себя навет. Вы обвиняете меня в ереси, зная, что мне никак не опровергнуть ложные показания свидетелей: они либо запуганы, либо подкуплены вами. Пользуясь тем, что вас наделили чрезвычайными полномочиями, вы первый не соблюдаете закона. Прибегая к облыжной клевете, вы черните и позорите мое доброе имя. Но Бог свидетель –  я не делала ничего из того, в чем вы меня обвиняете. Моя вина заключается лишь в том, что желаю быть покорной воле отца. Он не хотел, чтобы его дочь посвятила жизнь служению Ордену. Но видит Бог, я стремилась к этому всем сердцем и душой… Но меня обманули. Скрываясь под личиной милосердия, эти люди отбирают земли, деньги, а заодно и душу человека. Это лживые служители Ордена, которые сеют только зло. Бедный отец понял это раньше меня, поэтому и старался всячески оградить от обмана. Я поздно его услышала… Но я виновна только в этом. Слышите, господа судьи? Только в этом!.. А теперь делайте со мной, что хотите.

      Филиппа обессиленно опустилась на скамью. В зале началось волнение.

      – Молчать! –