Проклятое благословение. Татьяна Кудрявцева

мне дозволено, когда-нибудь, поступить в Высшую Академию?»

      А здесь, ее зовут с позволения Градины, с ее одобрения. Лишиться этого шанса вдруг показалось самым страшным, что может произойти в жизни.

      Она хотела закричать о своем решении, чтобы никто не посмел сомневаться в нем так, как она сама; но вместо крика вышел тихий выдох и четкий ответ:

      – Да.

      Глаза бабушки словно потемнели еще больше. Но, все же, она не сказала ничего о ее решении. Кларисс не сдерживаясь более, улыбнулась во весь рот, показывая миру аккуратные клыки. Хищница, не менее.

      – Я выезжаю завтра, у тебя есть вечер, ночь, и даже раннее утро, чтобы собраться. Полетим в карете от Академии, так что бери все, что захочется.

      – Не время сейчас побрякушки обсуждать, – оборвала ее бабушка. Тон голоса изменился, обдав холодом небольшое помещение их встречи. – Расскажу тогда тебе, дорогая, об основном. Прошу тебя запоминать крепко, иначе я не дам и гроша на твое обучение.

      Бледность, еще не до конца сошедшая с лица Дафны, узнавшей об отъезде учительницы, вернулась в двойном размере.

      – Во-первых, я буду ждать отчета о твоей успеваемости, о том, кто тебя окружает, и как ты себя чувствуешь, – физическое самочувствие было последнем, о чем пожилая вдова бы поинтересовалась у внучки, и этот намек был прозрачен. Она должна знать буквально всё. – Во-вторых, ты определена на последний курс не из-за покровительства наставника, – она бросила взгляд на Кисс, – а потому, что прошла все необходимые тесты и обязана пройти Испытание по своему возрасту.

      Еще одна полуправда. Ей было всего восемнадцать, Испытание же проходят в полное совершеннолетие, в двадцать лет. Нет, Дафна верила, что справится, ведь она действительно сдала тесты на выпускной курс. Но зачем врать другим о себе? А никак иначе этот намек бабушки нельзя было истолковать.

      – Ты меня поняла? – Дафне хватило сил кивнуть. – Тогда последнее, третье. Вытяни руку.

      Механическое действие, и бабушка уже рассматривала гладкую поверхность предплечья девушки. Потом она достала из стола что-то, похожее на ручку, и протянула Кларисс. У наставницы хватило спокойствия спокойно принять предмет, подойти к Дафне и опуститься перед ней на одно колено. Ее кисть Кисс аккуратно зажала пальцами.

      – Где? – вопрос был отрешенный, а взгляд скользил вверх и вниз по чистой руке, словно у художника, который осматривает новый холст. На коже кое-где были видны вены, и ничего не нарушало ровную, гладкую кожу.

      Во рту у Дафны пересохло. Она всё поняла, но боялась спросить лишнее. Главное, что она едет учится. Все остальное неважно. Неважно, неважно, неважно.

      – Полагаю, чуть выше зимних перчаток, – пожала плечами Градина, привалившись к спинке кресла.

      Кларисс кивнула, встретилась глазами с Дафной, и резко провела горизонтальную черту по месту, на пару сантиметров выше оговоренной. Ослепляющая боль длилась всего несколько секунд, и девушка, не привыкшая ее испытывать, задержала дыхание. Острое жжение пробежалось внутри нее, задевая самое сокровенное