Непонятые. Наш Пол

или животные? Это взрослые люди, и они сами должны за себя отвечать. Если они не равны тебе, то как могут быть твоими друзьями? Если они равны тебе, то сами смогут за себя постоять.

      – Все люди равны, – попытался уйти от спора Ладислав.

      – И педики?

      Как на это ответить, Ладислав не знал. Вернее, раньше бы он не задумываясь ответил, что педики – не люди. Но на данный момент он окончательно запутался.

      – Друзья – это величайшее сокровище. Те, ради кого не жалко жизни и кто не пожалеет жизни за тебя. Считай, что это глупая мечта, но я хочу эту мечту и готов искать ее сколько потребуется. Пока что я не готов отказаться от этого, – Ладислав сознательно ушел от одного ответа и в тоже время попытался дать другой.

      – Друзья – это прежде всего люди, а они не идеальны. Это только в сказках добро и справедливость, а в жизни все иначе, смирись, – Виктор давно подозревал, что блондин до мозга костей идеалист.

      – Да куда уж реальности до сказок! Что-то еще ни в одной не было такого, чтобы рыцарь полюбил рыцаря, сплошь рыцари влюбляются в принцесс. Так что я категорически за гетеросексуальные сказки!

      – Тут я, пожалуй, с тобой соглашусь, – Виктор улыбнулся.

      Расставаться с Ладиславом не хотелось до зубовного скрежета, так же как и идти домой к папаше, который теперь не отставал от него со своими гейскими штучками. Не спасали даже щедро раздаваемые тумаки. А стоило Виктору вспомнить всю гамму собственного отчаяния, когда рядом с Ангелом обнаружилось две его блондинистые подруги, вообще хотелось лезть на стену. Поначалу он решил, что заморочки с брюнетками Ладислав оставил в прошлом и когда до него, наконец, дошло, что Ангела он теряет, земля под ногами дрогнула. Как он мог терять того, кто ему изначально не принадлежал? Это было непонятно, но отпустить его он не мог. Слушая романтичные бредни Ладислава о друзьях, Виктору захотелось стать для него этим самым другом. Вот только другом он быть ему не мог. При всем своем упрямстве отрицать собственную потребность было глупо.

      Итогом душевных метаний брюнета стал вопрос:

      – Лад, можно я переночую у тебя?

      Сказать, что Ладислав потерял дар речи от такой просьбы, значило не сказать ничего.

      – Нам же завтра в универ? – попытался воззвать к его здравомыслию блондин.

      – Вот и отлично. Вместе пойдем.

      – Мои родные считают, что ты мой парень, – смущенно добавил Ладислав

      – Фига! Это ты им такое сказал? – подколол его Виктор.

      – Нет. Просто когда они так решили, было не до того. Потом меня с твоей фоткой застукали… ну и вот, – вяло закончил блондин.

      – Ясно. Да и пофигу. Главное, не домой к папаше возвращаться.

      – Все так плохо? – обеспокоенно спросил Ладислав.

      – А как ты сам думаешь? Представь престарелого гея, который сутками напролет хвастается своими стрингами, обтягивающими штанами и фотками молодых любовников?

      – Поехали лучше ко мне, а? – Ладиславу поплохело