Иллюзион. Антон Медведев

ты даже не пытаешься держать в узде свою силу. А это неправильно. Опасно кататься на спине дракона, Кузнечик. В тот момент, когда ты сочтёшь, что подчинил его, он тебя сбросит.

      – Я полностью контролирую себя, – не согласился собеседник. – И всегда осознаю, что происходит вокруг.

      – Это иллюзия, – покачал головой старик. – И иллюзия опасная. Даже то, что ты пытаешься спорить, уже является недостатком. Из нас двоих я – тот, кто учит. Ты – тот, кто слушает. За этот год я передал тебе всё самое важное из того, что знал. Но ты ничуть не изменился, и это меня печалит.

      – Я стал сильнее, – вновь не согласился Кузнечик.

      – Об этом я и говорю… – вздохнул старик. – Ты так и не понял сути моего учения. Ты слушал – и не слышал. Впитывал то, что тебе нравилось, пропуская остальное мимо ушей. Для тебя главное – это сила. Умение побеждать, всегда быть первым. Но это ошибка, Кузнечик. Заблуждение. На каждого силача всегда найдется кто-то сильнее. И очень жаль, что ты этого не понимаешь. Да, ты талантлив – признаю это. Но ты, помимо этого, своенравен и необуздан. Я пытался переделать тебя, пытался направить твою силу в благодатное русло. Не ради тебя – ради тех людей, кому твой норов может принести неисчислимые беды. Теперь я вижу, что у меня ничего не получилось. Ты всё тот же, Кузнечик. И уже никогда не изменишься. Разве что в худшую сторону.

      – Я тысячу раз просил не называть меня Кузнечиком. У меня есть имя… – Парень немного помолчал. – Теперь я вижу, что вы никогда не любили меня. – По его скулам скользнули желваки.

      – Не любил, – согласился старик. – Любовь – это созвучие. Как я могу любить того, кто видит во всём лишь изнанку? Вспомни, как ты заставил драться соседских петухов – они бились до тех пор, пока один не убил другого. А ты сидел, смотрел на них и улыбался. Это было глупое, никому не нужное, убийство.

      – Это был всего лишь петух, – проворчал Кузнечик.

      – Какая разница, кто это? Ты убиваешь без надобности, а это и есть зло. Вспомни, сколько раз я говорил тебе о Свете и Тьме. Пытался убедить тебя, что Свет и Тьма не есть синонимы Добра и Зла. Свет и Тьма – это две разные области, два разных потока. Один созидающий, дающий жизнь. Другой разрушающий, несущий смерть. Каждый человек является проводником обоих потоков. Но выражать эти потоки можно по-разному. Разрушение может быть благотворным, если за ним кроется будущий рост. Так садовник отрезает лишние ветви, зная, что это пойдет на пользу саду. Точно так же и созидание может быть разрушительным – достаточно вспомнить те же плантации опийного мака. Я видел такие поля, они очень красивы. Люди трудятся, выращивают мак. Вроде бы занимаются созиданием. Но их труд принесёт другим людям смерть. Я пытался научить тебя искусству гармонии. Искусству помогать этому миру, быть истинным созидателем – даже тогда, когда ты разрушаешь. Ты преуспел в искусстве разрушения. Но в твоём разрушении нет созидания. И я боюсь думать о том, что ты принесешь миру. Ты – мой самый способный ученик. И при этом самый худший из всех…

      Взглянув на