Золотой Сын. Пирс Браун

пролетаем над районами золотых, минуя верхние зоны города, наводненные челноками и гравиботами, – патриции спешат в оперные залы на верхних уровнях башен высотой в километр. Ныряем ниже, проносясь мимо зажиточных кварталов серебряных и медных, лавируем между винтовыми аэролестницами и аэропоездами, мчимся над районами для среднего класса, где живут желтые, зеленые, синие и фиолетовые, а затем оказываемся в нижнем ярусе. Здесь нашли пристанище низшие цвета – серые и оранжевые.

      Корабль опускается все ниже и ниже, в самое чрево города, где корнями в землю уходят гигантские лианы свай, на которых стоит весь город. Мириады представителей низших цветов едут сюда на общественном транспорте со своих заводов, возвращаются в квартиры без окон – крошечные клетушки площадью не более трех квадратных метров. Там можно разве что кровать поставить, да и то с трудом. Грязные, переполненные машинами бульвары задыхаются от выхлопных газов. Чем глубже мы опускаемся, тем меньше становится фонарей, больше замызганных построек и странных животных, зато граффити тут потрясающие. Краем глаза замечаю серого полицейского, который арестовывает бурых вандалов, нарисовавших на стене жилого комплекса изображение повешенной женщины – моей жены – высотой в десять этажей, с огненно-рыжими волосами, исполненными цифровой краской. В груди все сжимается, и стены, возведенные мной вокруг воспоминаний об Эо, начинают рушиться. Сотни раз я видел это изображение, легенды о ее самопожертвовании разлетелись по разным городам, по всем уголкам света. Однако каждый раз я ощущаю почти физическую боль, нервные окончания в груди подрагивают, сердце выскакивает, челюсти непроизвольно сжимаются, а в горле встает ком. Жизнь – жестокая штука, но изображение моей погибшей жены стало для многих символом надежды.

      Сюда не посмеет сунуться никто из наших врагов. Тут нет ни лишних ушей, ни лишних глаз. Здесь процветают преступные синдикаты, ведущие постоянную борьбу за территорию, право убивать, грабить и торговать наркотиками. Мой загадочный друг захотел встретиться в настолько уединенном месте, что с ним не сравнится ни одно другое. Волнуюсь, понимая, что игра явно пойдет не по правилам. Но Виктра права, а Рок ошибается: терпеливое ожидание добра мне не принесет, надо рискнуть!

      Команда ищеек прочесала выбранный для посадки заброшенный гараж и выставила караульных. Они обеспечивают безопасность челнока, пока отряд Валентина сопровождает меня из гаража на грязную улицу. Непролазные переулки, заваленные мусором, похожи на нужник. Густой влажный воздух пропитан сладковатым запахом гниения и сажи, исходящим из мусорных баков. Уличные торговцы выкрикивают цены на свои товары, стоя на потрескавшихся асфальтированных тротуарах, кишащих красными, бурыми, серыми и оранжевыми всех мастей – беспризорниками, инвалидами, рабочими, бандитами, торчками, матерями и отцами, попрошайками и калеками, детьми. Одним словом – пропащими душами.

      Эо сказала бы, что благодаря этому аду они смогли построить свой рай, и оказалась бы совершенно