Дача Эльзы Штерн. Валерий Ихиилов

шептала Эльза, глядя в зеркало накануне свадьбы. Отражение отвечало ей улыбкой, в которой смешались триумф и тревога.

                Апрельское утро: Пять минут до вечности

                Пятигорск встретил их свадьбу капризной погодой. Снег, запоздалый и тяжёлый, падал на цветущие миндальные деревья, словно природа не могла решить – оплакивать ли этот союз или благословить. Церемонию провели в лютеранской кирхе, где когда-то молилась тётя Марта. Эльза настояла: «Я хочу, чтобы стены помнили моё детство. Пусть видят, как его цепи рвутся».

                Аршак ждал у алтаря в чёрном сюртуке с серебряными пуговицами. Он отверг традиционный фрак:

      – Я не актёр в этой пьесе. Я режиссёр.

      Эльза вошла под руку с Леонардом Павловичем, своим бывшим работодателем. Её платье, сшитое из французского кружева и парчи, переливалось, как крылья мотылька.

      – Вы неотразимы, – произнёс Леонард Павлович, чувствуя, как дрожит её рука.

      Священник, морщась от вида Аршака-иноверца, торопливо прочёл обеты. Когда очередь дошла до невесты, Эльза произнесла громче, чем требовалось:

      – Я беру тебя, Аршак, чтобы ты стал тенью моего света… и, светом моих теней и протянула маленький серебряный ключик на цепочке, как символ того, что теперь её сердце принадлежит только ему.

      Гости замерли. В проёме окна метнулась чёрная кошка – примета, которую позже обсуждали шёпотом.

               Банкет устроили в зале Общественного собрания – единственном месте, вмещавшем 200 гостей. Аршак приказал заполнить помещение ароматом розовых лепестков, но Эльза тайком добавила в курильницы пачули и полынь.

      – Зачем эти колдовские травы? – спросил он, заметив, как гости тревожно переглядываются.

      – Чтобы напомнить им, – она провела рукой по его лацкану, – что мы не боимся ни Бога, ни чёрта.

               Между тостов случился скандал. Пьяный кузен Аршака крикнул:

      – Ты женишься на гувернантке? Немке без гроша?

               Эльза, не моргнув глазом, подняла бокал:

      – Дорогой Айказ Акопович, вы правы. Я гувернантка. Но сегодня я научу вас главному уроку: никогда не недооценивайте тех, кто умеет ждать.

               Зал взорвался аплодисментами. Аршак, наблюдая, как она играет толпой, прошептал себе под нос:

      – Я приобрёл алмаз. Но алмаз, кажется, приобрёл меня.

               Под утро, когда гости разъехались, Эльза исчезла. Аршак нашёл её в заброшенной аптеке отца, среди разных склянок. Она сидела на полу, сжимая в руках материнские чётки.

      – Ты бежишь от меня в первый же день? – спросил он.

      – Я бегу от себя. Теперь я – «Гукасова». Это звучит как приговор.

                Он присел рядом, вытирая пыль с этикетки «Настойка белладонны»:

      – Ты останешься Штерн, для тех, кто любит тебя. А для меня… – он повернул её лицо к себе, – будешь Лизой. Той девочкой, которая хотела летать.