Кураку. Том 1: Зло. Остров вечного счастья. Часть 2. Roman Tensai

семья, заботитесь не только друг о друге, но и о планете. Вот бы все семьи были такими.

      – Поверь, у каждого есть скелет в шкафу, – сказала Амира. – Я говорила, что даже среди вызывателей есть завистники и лицемеры. Человеческую природу не изменить, но это не значит, что мы станем рабами Такеру. Мы можем бороться. Да помогут нам фантомы!

      – Я так понимаю, они – ваши боги? – Морриган указала на статую Одина. – А как же Создатель? Ками?

      Амира недоумённо посмотрела на Ханзо:

      – Какой в них смысл? Я видела, как Левиафан тушил деревню во время сильного пожара, наблюдала, как Индра отгонял от неё сильную бурю. А где был Бог в эти тяжёлые дни? Чем занимались ками? Уж точно они не думали о нас.

      Слушая новую подругу, Морриган понимала, что за милым детским личиком скрывается психологически сильная личность. На вид Амире лет четырнадцать. В таком возрасте многие дети обычно беззаботны и стараются избегать любой ответственности, но Куриоку точно такой не была. Когда путешественники шли в этот храм, вызывательница рассказала, как проходит её день: уборка, готовка, помощь старикам, служба в храме и тренировки – почти ни минуты для себя.

      Ханзо как никто другой знала, что испытывает рано повзрослевший ребёнок. Да – становишься умнее, обретаешь твёрдые принципы, начинаешь самостоятельно справляться со многими трудностями, но в душе поселяется какая-то пустота. Быть может, теряя годы беззаботного детства, мы перестаём искренне испытывать радостные эмоции и мечтать о чём-то светлом…

      Увидев искорки во взгляде маленькой вызывательницы, Морриган почувствовала, что та всеми силами хочет изгнать из себя эту пустоту, познать Гайю не из книг, а на собственном опыте.

      Единственными, кто не слушал Амиру и не разглядывал статуи фантомов, были Лин и Анэ. Митоку нервно переминалась с ноги на ногу возле входа, а Матзумото, прислонившись спиной к стене, задумчиво смотрела в пол.

      У Лин к Анэ накопилось много претензий, и потому попросить у неё прощения было сродни великому подвигу. Сделав глубокий вдох и резкий выдох, она направилась к Матзумото. С каждым шагом сердце стучало всё сильнее, а ладони потели всё больше.

      Когда Лин приблизилась, Анэ напряглась всем телом и вдавилась в стену, не зная, что делать, – она тоже чувствовала свою вину в произошедшем конфликте.

      – П-привет, – ляпнула Лин.

      «Какой, к чёрту, привет? Ты что говоришь, дура?»

      – П-привет, – «соригинальничала» Анэ.

      «Ну давай скажи ей. Чего мнёшься, как нашкодившая школьница перед кабинетом директора?»

      Девушки встретились взглядами, но вместо извинений с их губ одновременно слетели нечленораздельные звуки. Так повторилось несколько раз, пока Лин не взяла себя в руки. Зажмурившись, как перед прыжком в бездну, она низко поклонилась Анэ и протараторила:

      – Извини меня!

      Анэ оторопела, но волнение сошло, и она ответила:

      – Нет, это я виновата. Понимаешь, я больше не хочу видеть, как умирают мои близкие, а ты, Морриган и Зико не