Военная история казачества. Часть вторая. Борис Александрович Алмазов

всем, что мне денег не надо. Спасибо за ласку, будем жить как братья, и вместе бить общего врага.

      Отказ Земленухина приятно удивил островитян. Но когда он и от принца-регента не принял аж тысячу фунтов, удивление сменилось остолбенением. «Ура, казак! Ура!»

      Апогея достиг он, демонстрируя на городской площади полевые действия казачьего эскадрона. Подполковник Краснокутский повествует об этом весьма энергично, но, пожалуй, слишком подробно. А если вкратце, то вот, извольте:

      – В этот день триста английских всадников ожидали его на большой площади. По сему случаю несколько тысяч любопытных приехало из ближних городов. Толкотня была так велика, что казаку пришлось седлать коня не на улице, а в своей… комнате. Снарядившись, он выехал и сказал английским кавалеристам: "Не учен я наукам, по которым воюют великие генералы. Придерживаюсь нашего обыкновения: хитростью разведывать силу и расположение неприятеля; изнурять его денно-нощно, нападая с тылу, с фланга, а то и в лоб. Главное – натиск, быстрота, чтоб ни минутного промедления. Атаковать лавой, дугой, охватом. И вроссыпь, чтоб людей беречь, дабы и частые, плотные ружейные выстрелы давали промашку». Потом Земленухин велел выслать лазутчиков. Когда они доложили, где неприятель, он сказал:

      "Прежде, ребята, помолимся, – скинул шапку, трижды осенился крестным знамением. Надев шапку, крикнул: 'На конь, ребята, без торопливости! Вперед!» – и nycтuл лошадь рысью, а за ним и английские кавалеристы… На скаку крикнул: "Ура, наша взяла!» – и осадив, коня, поздравил всех с победой. Провожали Земленухина как громом: "Виват. Донское войско!»

      Имитацией театра военных действий завершилось пребывание станичника в столице заморского королевства. Нет, забыл, надо еще вот о чем. Землянухина, оказывается, приглашали насовсем остаться в Англии. Обещали дать землю, думается, парламент не отказал бы. Говорили, что и жену такой молодец сыщет без труда. Землянухин отказался еще прытче, чем от денег. «Нет и нет! Помирать надо, люди добрые, там, где кости свои положили отцы-прадеды, а старуху свою бросить совесть не велит».

      Не пожелав страдать ностальгией, казак 9-го полка уроженец станицы Нагайской, (Нагаевской! Б.А.) взошел на борт фрегата, обещая провожающим передать привет своему атаману, графу Матвею Ивановичу Платову.

      * * *

      Mатвей Иванович, слушая рапорт Земленухина, курил корешковую трубку и потчевал цимлянским.

      Сколь бы стремительны ни были передислокации, а дорожный погребец не оставался в арьергарде, не отставал от Платова. Его сиятельство нередко угощал друга-приятеля, прозванного русскими: «Форвертс», ибо приказ: «Вперед!» чаще всего срывался с губ фельдмаршала Блюхера. Цимлянское, конечно, некрепкое, но берет количеством. Блюхера, случалось, уносили на руках адъютанты. Платов задумчиво покачивал головой:

      – Люблю Блюхера, славный, приятный человек, одно в нем плохо: не выдерживает.

      В том, что казак Земленухин выдержит, Матвей Иванович не сомневался.

      * * *

      Весной