Повенчанные небом 2. Рожденная небесами. Алла Надеждина

картинок и сцены ратных поединков на развешанных тут и там гобеленах. Гм! А Шон-то у нас, оказывается, эстет? Ух ты! Вот уж не ожидала! Я хихикнула. В нишах стоят рыцари в железных латах. Вдоль стен расположились удобные диваны и кресла. Пол застлан мягкими коврами с растительным орнаментом. С потолка свисает изящная кованая люстра. Я обратила внимание, что нигде нет ни одного фамильного портрета.

      – А оно мне надо? – фыркнул Шон, подслушав мои мысли. – Я же первый герцог в роду Дейл. Может, потом когда-нибудь закажу, лет через шестьсот, если сильно приспичит.

      На второй этаж вела массивная лестница с изящными коваными перилами. Поднявшись, мы оказались в коридоре, вдоль которого шло множество дверей с затейливыми бронзовыми ручками.

      – Тут библиотека, рабочий кабинет, там гостевые комнаты, ну и спальня, – размахивал рукавом тер Дейл, указывая направление.

      – Шон, а купальня здесь есть? – поинтересовалась я.

      За несколько прошедших дней путешествия мне ужасно не хватало таких радостей жизни, как горячая вода, пенная ванна и чистые махровые полотенца. Я уже не ребенок, а с двумя парнями, хоть и любимыми, в дороге немного неудобно и стеснительно: ни помыться, ни переодеться толком.

      – Конечно, есть, – засуетился Шон, – идем, я покажу.

      Мы вошли в просторную комнату с не менее просторной кроватью под серебристым балдахином в центре. Маг дал нам возможность осмотреться, а потом указал мне на боковую дверь.

      – Ванная там, все необходимое найдешь в шкафчике.

      Я благодарно кивнула и потрусила в указанном направлении. Какое же блаженство – после долгой дороги и сытного ужина нежиться в теплой воде и сдувать с ладони пенные белые шапки.

      Лёжа в ванной, я в задумчивости неторопливо возила мочалкой по рукам, груди, животу. Тело неосознанно отвечало на мягкие прикосновения дрожью и сладкой истомой, схожей с той, что дарили поцелуи и ласки моих любимых. Всегда боялась почувствовать что-то подобное, считая это мерзким и грязным, но юное тело считало иначе. Я-то знаю, что пока мне нельзя ничего "такого", но вот как быть с телом, жаждущим любимых рук, настойчивых поцелуев и жарких объятий? В ответ на касание к груди намыленной губкой, словно подтверждая мои несколько откровенные мысли, болезненно напряглись соски, затрепетала внизу живота стайка спугнутых бабочек, запылали щеки и застучало в висках.

      Что со мной, я прекрасно понимала. Но превращение из девчонки-заморыша во взрослую девушку оказалось совсем не таким, как я себе это представляла. Жизнь в деревне, где царят вольные нравы и никто особо не заботится о целомудрии подростков, накладывает свой отпечаток. Я довольно рано узнала, откуда берутся дети и что этому предшествует, но всегда до черноты в глазах боялась "того самого", грязного и страшного, что убило мою маму. Боялась как огня до тех пор, пока Аскани, а потом и Шон, смогли мне доказать обратное. Их поцелуи и нежные прикосновения дарили доселе неведомое наслаждение и блаженство, и теперь я знала,