Болдинская осень 11-го «А». Наталья Литтера

на грани. И если бы в дверь не постучала Надежда Петровна, наверное, они бы эту грань впервые перешли. Потому что хотелось обоим, и потому что все внутренние запреты куда-то вдруг исчезли. Соня понимала, что рано или поздно это произойдет. С каждым разом, оставаясь наедине, они заходили все дальше и дальше, и вчера она впервые разрешила снять с себя бюстгальтер. Было совсем не стыдно. Волнение соседствовало с абсолютно новыми ощущениями. Он впервые ее касался так интимно, она впервые это разрешала, и дыхание сбилось у обоих… А потом стук в дверь. И невозможно быстро одеться. Руки дрожали, бюстгальтер сначала не находился, потом не застегивался, а Антон давал ей время привести себя в порядок, стоя в двери и не пропуская учителя в номер.

      После им обоим было немного неловко. Морок прошел, они будто проснулись и не знали, что сказать. Но Антон все равно проводил Соню до номера. И быстро поцеловал в губы – слегка коснулся. А Соня потом полночи думала, как же они теперь дальше, как пройдет завтра. Что он о ней подумает? Что скажет?

      А он просто постучал утром в дверь и позвал: «Девчонки, пошли завтракать». И они сидели за одним столиком втроем с Людой, чуть позже к ним неожиданно присоединился Посох. Антон принес девочкам кофе и булочки с изюмом, и Соня перестала переживать.

      Ведь это Антон. Тот, с которым они сидели за одной партой. Тот, который решал ей задачи по физике и алгебре. Тот, кому она когда-то, очень давно, делала домашние задания по рисованию. Это был парень, у которого глаза голубые, как небо, и крышесносная улыбка. Это ее первый парень, ее первая любовь. Соня не сомневалась, что их с Антоном любовь настоящая и особенная. А мир – огромный и прекрасный – один на двоих.

      Антон взял Соню за руку, и они покатились вместе, легко и свободно.

      – Сонька, вот ты везде найдешь каток.

      – У меня дар. Я еще умею искать теннисные корты. Но здесь его точно нет. А то я бы тебя победила.

      – А еще ты любишь хвалиться. Но все равно хорошо, что корта здесь нет.

      – Боишься проиграть?

      Они постоянно спорили и пикировались, и это доставляло удовольствие обоим. Вчерашнее забыто. Почти. И все стало по-прежнему.

      А с третьего этажа за ними наблюдали оставшиеся ребята. Нике так и не удалось разбить присутствующих на рабочие группы.

      – Смотрите! Воскресенская в ласточке! – Максим Лебедкин первым заметил Соню на катке.

      Когда она зашла на вращение, на лед уже смотрели все.

      – Зачет, – прокомментировал Посох.

      – Подумаешь, – фыркнула Маша, но глаз от Сони не отрывала.

      И что Антон в ней нашел? Ну, симпатичная, ну, на коньках катается. Подумаешь. По большому счету, ничего особенного. Может, Воскресенская его приворожила? Маша где-то читала, что это вовсе не выдумки, что привороты по-настоящему существуют и действуют.

      Она смотрела, как эти двое, взявшись за руки, покатились вместе, и испытывала жгучую зависть. И ревность. И обиду. Почему Соня? Почему не она?

      А Ника Серова продолжала сидеть за столом. Она допивала остывший чай и едва заметно