Тайна мертвого ректора. Книга 2. Виктор Дашкевич

что он див, но боевая форма… как и где этот паренек мог ее видеть?

      – Я понял! Не простой кот, само собой, ягуар или леопард, да? Это ты сжег полицейские участки!

      Афонсу схватил Кузю за плечи и прижал к стене.

      – Покажи его! Ну пожалуйста! Я никому не расскажу!

      – Кого? Кота?..

      – Да нет же! Николая Дивногорского! Ты ведь его… сожрал, да?

      Глубоко в памяти что-то мелькнуло и заворочалось. И Кузя с отчетливой ясностью понял, что с ним происходит. Он знает этого человека…

      – Отпусти… – Кузя осторожно убрал руки Афонсу со своих плеч. Странное ощущение все нарастало. Тело начало меняться, и Кузя едва успел скинуть с себя куртку и рубашку. Штаны, затрещав, выдержали, хотя теперь едва доставали до середины икры. Николай Дивногорский был худым, но довольно высоким человеком.

      – Ух ты… – восхищенно прошептал Афонсу. В глазах его горел огонек такого восторга, что Кузя посмотрел на него сверху вниз и выдал внезапно всплывшую в голове фразу:

      – Здравы будьте, товарищи. Я Дивногорский, Николай, революционер-террорист.

      И тут же вернул себе обычный вид. Раньше Кузя даже не подозревал об этой личине. И получилась она у него… странно она у него получилась. Сердце бешено колотилось и в голове гудело. Память, из которой появился Дивногорский, по-прежнему казалась недоступной и находилась где-то очень глубоко.

      – Вот это да… – выдохнул Афонсу, когда Кузя снова оделся. – Жаль, нельзя никому рассказать. Хотя, я думаю, Ана тоже догадалась. Так, выходит, тебя не отправили в Пустошь, как я читал… точнее, Хосе мне читал. Я плохо знаю русский.

      – Ты большой поклонник нашего анархиста?

      – Ну да! Я вначале толстовцем был, как и он. Но потом понял, что непротивление злу насилием… ну, оно не работает. Многие люди просто не понимают, пока им как следует не врежешь.

      – Полностью согласен, – хмыкнул Кузя, – я вообще плохих раньше жрал. Но теперь знаю, что их надо сажать в тюрьму. Им там хуже.

      – Вот еще. Их же приходится кормить на деньги налогоплательщиков. Нет, менять надо все. – Афонсу махнул рукой, приглашая следовать дальше, – вообще все, само сознание людей. Чтобы люди, склонные ко злу, стали изгоями общества. А не добивались высоких постов по праву рождения или из-за того, что смогли отнять у других достаточно денег для этого. Ну ты-то точно должен понимать. Это же надо – ты, получается, уже чуть ли не сто лет анархист, да? Тяжело тебе, наверное, с ошейником…

      – Если честно… – признался Кузя, – меня тогда отправили в Пустошь. И я ничегошеньки не помню. Вызвали обратно восемь лет назад. Сперва я попал к преступникам, но через некоторое время познакомился с очень хорошими людьми. И дивами. Бештаферами, по-вашему. А насчет ошейников… ты хоть и колдун, но считаешь, что их надо снять?

      Афонсу задумался:

      – Ну нет. Нет конечно. Если так сделать, вы, бештаферы, немедленно захватите власть над людьми. И все будет еще хуже. Начинать надо с людей. Чтобы они жили ради всеобщего блага, а не ради власти и низменных страстей. Тогда и бештаферам будет жить намного лучше.