Список чужих жизней. Валерий Шарапов

четвертая

      Это было форменное сумасшествие. Как пошутил Олежка: заканчиваем, и все в психдиспансер – за справками. «Он живой!» – крикнули на лоджии. Захлопала дверь, замелькали головы. Минут через пять раздался вой сирены. Во двор вкатила машина «Скорой помощи», встала неподалеку от подъезда. Суетились люди в белых халатах, вытаскивая носилки. Останавливались прохожие, проявляли интерес. Носилки втащили в подъезд, женщина-врач с суровым лицом несла медицинский чемоданчик. Люди спрашивали у водителя: к кому приехали, в какую квартиру? Водитель лениво пожимал плечами. Бригада вторглась в квартиру, где им популярно объяснили задумку. «Товарищи, вы не охренели?» – ужаснулась врач «Скорой помощи». Ей шепотом объяснили, что «охреневшие» – сотрудники КГБ. Услышанное не впечатлило. Как будто сотрудники КГБ не могут охренеть! Она возмутилась, пообещала пожаловаться в горздрав. Почему она должна участвовать в каком-то дурнопахнущем спектакле? В городе полно людей, которым реально требуется медицинская помощь! Пусть каждый занимается своим делом! Пришлось прибегнуть к «профессиональному» убеждению. Женщина стушевалась, присмирела. Зинаида украдкой посмеивалась: а ведь гражданка права, Лисовец уже помер, а другие – еще нет… Представление в принципе удалось. «Больного» на носилках вынесли из здания. С головой не укрывали – вроде «живой», не положено. Мертвец был в кислородной маске, лица почти не видно, а то, что бледный, – так не бывает розовощеких больных… «Осторожнее несите», – покрикивала врач, она семенила рядом, держала капельницу. Пациента оперативно погрузили в машину. Подходили зеваки, интересовались, кто такой, из какой квартиры? Довериться оперативникам в эту минуту не могли, отогнали подальше. Сотрудники Комитета тоже не лезли, могли спугнуть потенциального преступника. Собралось не меньше дюжины зевак.

      – Так это же Евгений Борисович из восемьдесят девятой! – ахнула женщина средних лет, похоже, местная общественница. – Господи, что с ним? В какую больницу вы его везете?

      – Гражданка, отойдите, не мешайте! – сказала доктор. Ей было смешно, она насилу сохраняла серьезность. – Гражданину с трудом запустили сердце, думали, что он мертв, но есть слабые признаки жизни… Все, закрывайте! Сергей Афанасьевич, заводите машину, нельзя терять ни минуты!

      – Куда вы его везете? – снова спросил кто-то.

      Врачиха отмахнулась: пока сама не знает. В машине свяжется с диспетчерской, определят ближайшую больницу, где смогут принять тяжелобольного пациента…

      Никита из окна кухни наблюдал, как «Скорая» уезжает со двора. Кучка людей осталась на тротуаре, вскоре они стали расходиться.

      – Занавес, товарищи, – пробормотал Никита, отходя от окна. – Посходили с ума, и будет. Покидаем квартиру по одному, через пять минут все сидят в машине за домом. Дождемся докладов от «семерки» – и за работу. Пуcть милиция работает по гостю Тимофея. А мне вот стало интересно: где находился и чем занимался гражданин Лисовец в годы войны.

      – Логично, – кивнул